И вот тут Джим все понял. И снова почувствовал себя дураком. Ведь он так свято верил в собственную ложь – величайший самообман юности, – что он будет жить вечно.
Он пытался придумать подходящий ответ и вдруг с удивлением услышал свой голос – слова вырвались сами, из того места, где мысли сменяются чувствами.
– Вы считаете, что ваше творчество вас убивает?
Филлипс задумался над вопросом, который, скорее всего, ему еще никогда не задавали.
– Думаю, подмечено верно и весьма проницательно.
Джим весь просиял.
– А я думаю, вы ошибаетесь. Я думаю, наоборот. Оно вас оживляет и доставляет единственное настоящее удовольствие, которое можем знать мы… как вы там говорили? «Печальные чародеи».
Филлипс снова изобразил подобие улыбки, но на этот раз он действительно постарался.
– Вы, молодой человек, проницательны не по годам. Неужели в столь юные годы ты уже знаешь, что творчество – подлинный и единственный механизм радости?
Теперь уже Джим приумолк.
– Я не знаю… я не…
Филлипс наклонился вперед, на миг прикоснулся к рукаву куртки Джима, а потом медленно поднял руку. Это было похоже на какой-то странный ритуал.
– Мне думается, сегодня произошло кое-что важное. Ирония судьбы – страшная сила, верно? Ты приехал сюда в поисках чего-то такого, о чем ты даже не знал, что оно тебе нужно. Боюсь, я сам уже потерял это «что-то», и все-таки я еще в силах дать его тебе. Понимаешь, о чем я?
Джим улыбнулся сияющей детской улыбкой. Сейчас он действительно все понимал.
– Я приехал сюда в поисках одного, а нашел что-то другое.
– И я тоже, – серьезно кивнул Филлипс. – Трагедия жизни не в том, что люди умирают, а в том, что они перестают мечтать.
Джим чувствовал, что благодаря этому разговору в нем что-то переменилось и что между ним и этим печальным болезненным человеком установилась какая-то странная связь. Делая знак официанту, чтобы тот вновь наполнил их чашки, Джим поймал себя на том, что улыбается тому, кого теперь считал другом.
Он был уверен, что им еще есть о чем поговорить.
О рассказе «Встреча»
Да, каюсь, я достаточно вольно обошелся с реальностью (во всяком случае, с той из реальностей, что знакома нам лучше всего) и описал встречу, которой не было. Но ведь в этом-то и заключается основная задача литературы, верно? Как еще нам сорваться с цепи и окунуться в ночную жизнь любой из бессчетных параллельных вселенных? На самом деле меня волнует только один вопрос: почему я вообще написал этот рассказ?