Небо было почти безоблачным. В воздухе не было ни ветерка, и солнце сильно жгло мне кожу. Где-то между двумя и тремя часами пополудни мы, наконец, добрались до плато. Поросшее травой, оно походило на вытянутую в длину высокогорную долину. То тут, то там виднелись какие-то кусты, которые словно перепуганное зверье, сбившись в кучу, прятались в расщелинах скал, как будто пытаясь защитить друг друга от невидимого врага. Плато было довольно ровное. После горной тропы было истинным наслаждением вновь идти по плоской равнине, причем осыпи и валунов было не много. Время от времени нашим взорам открывались боковые долины, из которых с шумом вытекали ручьи. Все эти долины, как в театральный задник, упирались в гигантские ледяные стены собственно горного массива. Прямо перед нами к синему небу тоже поднимался высоченный вал из снега и льда. Снеговые поля заползали на плато, где снег, выпавший вчера во время бури, еще не совсем растаял. Там, где плато кончалось, упираясь в стену изо льда и снега, ледник, похоже, переходил в морену. Во всяком случае, с небольшой возвышенности мы видели там огромную груду валунов. Казалось, что до нее рукой подать, но на такой высоте расстояния обманчивы. Прошло более трех часов, прежде чем мы добрались до ледниковой морены.
Я изрядно устал и поэтому был рад, когда Латах и Сэн дали носильщикам знак остановиться. Ни тот, ни другой не выглядели усталыми, и даже носильщики были бодры, в то время как я едва держался на ногах. Я прилег на войлочную подстилку, чтобы немного отдохнуть. Проснулся я в палатке, накрытый одеялами. Справа и слева от меня лежали Латах и Сэн. Горела маленькая керосиновая лампа; в свете ее все казалось призрачным, как в мире духов.
Как только я приподнялся на моем ложе, Латах и Сэн тут же проснулись.
− Где я? − спросил я с удивлением, пытаясь вспомнить, что я делал перед тем, как заснуть. Я припомнил, что очень устав, прилег ненадолго отдохнуть, когда мы дошли до ледниковой морены. Очевидно, я сразу же крепко заснул, и мои друзья, установив палатку, перенесли меня туда и так бережно уложили и укрыли одеялами, что я ничего не почувствовал.
− Ты голоден? − спросил Сэн.
Я действительно проголодался, и он дал мне поесть – мучную болтушку и фрукты.
− Ты очень устал? − участливо спросил Латах.