А через каждые метров пятьдесят – реалистической манеры бронзовые скульптуры в человеческий рост, возле которых родители фотографируют детей в вязаных шапочках. Первым мне попался бронзовый фотограф, и я улыбнулся: это была ухудшенная копия такого же фотографа в Питере. Потом пошли железные дамы с детьми и без, швейцары, дворяне, ремесленники, чистильщики, актеры, скрипачи, почтальоны – в немыслимом церетелиевском изобилии, разве что без церетелиевского масштаба… Смыслом сего было не совершить эстетическую революцию, а «подчеркнуть связь времен» (думаю, с такой формулировкой на них и тратились бюджетные деньги). Вскоре обнаружилась бронзовая коза, пользующаяся особой популярностью среди «фотографов» – я испугался, что дальше пойдут собачки и уточки.
Я вспомнил вдруг реконструированный порт в Барселоне, где создали рай для скейтбордистов, а доски на мостах проложили с щелями, чтобы ночью сквозь них в подсвеченной воде видеть косяки огромных рыб, вспомнил порт в Генуе, где устроили тропикарий для бабочек в виде стеклянного глобуса и установили гигантские парусиновые ветряки, – там была новая жизнь, а здесь были бронзовые идолы.
И когда я в отчаянии свернул в какую-то щель с надписью «Кладовка», уповая найти лавку старого барахла, – чуть не остолбенел. Дворик был расписан с яростью, какую можно еще найти в берлинских сквотах. Над головой плыли огромные деревянные скелеты рыб. «Кладовка» оказалась крохотным выставочным зальчиком для юных и наглых дарований. Две отнюдь не наглые и, боюсь, даже не вполне юные женщины взяли с меня 30 рублей «за экскурсионное обслуживание» и провели по выставке поделок в виде разнообразных кошек (ага, котики все же появились!), сопровождая словами: «это произведения искусства». Произведенные искусства меня не вдохновили, но под ногами был прекрасный пол из старых досок, а под потолком вместо люстры висело старое рассохшееся окно, что как идею следовало своровать.
А потом, когда разговор про котиков исчерпался, начался другой. Женщины рассказывали мне про новгородских ребят, которые устроили эту вот «Кладовку». И про их планы. И про то, как уничтожается старый деревянный Нижний, заменяясь монолитным железобетоном и новоделом, – у одной из них снесли прадедов особняк. И что на Покровке, это правда, живому человеку делать нечего, оттуда выселили единственный на весь центр гастроном, а с гастрономом ушла и жизнь, ведь не будешь ты каждый день заходить в Adidas. И что вообще ради денег все готовы на все. Вот, к примеру, был почти в самом центре Нижнего трамплин – так его разобрали, чтобы строить дома.