не меньшимтрудом выдавливал слова, превозмогая себя и свое
нежелание говорить:
— Нет!
— Кто вы?
— Мы диверсионно-разведывательная группа из
состава войск специального назначения 47-й армии Первого
Белорусского фронта.
— Вы немцы?
Уних лица
перекосились от ненависти и презрения, ответ был
коротким:
— Нет, мы русские!
Снова соотнеся Машины знания со моими
представлениями, я поняла, что русские — это свои, а, значит, это
хорошо, но расслабляться рано.
— Зачем вы сюда пришли?
Напряжение вокруг нас достигло высокого уровня,
воздух — хоть ножом режь, я забеспокоилась,поняв,
что их воля очень сильна и достойно противостоит моей.Вопрос вызвал слишком сильное сопротивление,
чернявый откровенно не хотел отвечать, но поканемог
сломать заклинание и подчинялся:
— У нас приказ провести разведку сектора в двух
днях пути отсюда, который в данный момент находится под контролем
противника. По данным агентуры, тамведутсяисследования и подземные строительные работы.
Нам приказано провести разведку и по необходимости —
диверсию.
— Вы знаете, где партизаны?
— Только приблизительно, но у нас есть связь с
ними.
— Вы сможете помочь жителям деревни и убрать
отсюда немцев?
Молчание и некоторое раздумье заставило меня
нервничать сильнее. Неужели это так трудно для них?
— Мы можем попытаться это сделать, но поставим
под угрозу выполнение своей задачи. От ее выполнения зависят тысячи
жизней. Надо доложить командиру и получить приказ.
Я недовольно нахмурилась и спросила:
— Ты не командир? И сколько вас здесь еще
бродит?
— Нет, я помощник командира, всего пятнадцать
бойцов, часть из которых обустраивает место ночевки.
Кивнув, я снова задумалась над его словами
исвоими дальнейшими действиями. Блок я сразу вернула
на место — скоро заклятие утратит силу,и что
они тогда со мной сделают? Ведь я теперь знаю про них, а мне вряд
ли бы доверили такую тайну. Надо уходить отсюда подобру-поздорову.
Но что с жителями-то делать? Повернувшись к мужчинам, отметила, что
они как-то странно расслабились и пристально наблюдают за мной,
словно читая мои мысли. Я с трудом встала, потерев лицо и
встряхнувшись, прогоняя вялость и разгоняя кровь. Посмотрела
чернявому в глаза и сказала так, чтобы слышали все:
— Я приношу свои извинения за применение
запрещенного знания. Это была вынужденная мера, чтобы защитить
детей. Клянусь Великой, что никому не открою то, что вы мне
поведали, но прошу вас помочь местным жителям обрести свободу и не
сгореть в жертвенном костре войны. Это ваш народ и мужская
обязанность — спасти ваших женщин из вражеского плена. Я рисковала
судьбой своего народа, чтобы помочь детям вашей расы и, надеюсь,
хотя бы это может служить мне оправданием. Я должна уйти отсюда,
теперь судьба этих детенышей на вашей совести и жизнь их матери
тоже.