чуть
болеесотни мужчин ушли под
защиту горных вершин, а мне пришлось прикрывать их отход. На мне
слишком великий долг, воин, и тяжелая обязанность хранить и
защищать. Думаю, ты поймешь меня, я чувствую, мы похожи. Я обязана
выжить и вернуться к своему народу. Если ты сейчас оставишь меня
при себе, тодолжен дать мне слово, что я
нахожусь под твоей защитой.
Бойцы, дружно пооткрывали рты от удивления,
слушая мои откровения.Кто-то
прошептал «староверы», кто-то — «сектанты», «дикие горцы».Затем Глебшагнулвплотную ко мне и, задрав пальцем мой
подбородок, посмотрел в глаза. Потом задал вопрос, который я не
ждала:
— Как мужчины могли доверить девчонке прикрывать
свой отход?
Его глаза искрили от гнева, когда он выразил
удивление всех стоящих вокруг меня мужчин. Какое приятное
единодушие!
— Ты плохо слушал меня, Глеб! Это моя
обязанность и мой долг. К сожалению, ни яникто-то
ещеиз моего народа не
предполагал, что хранительницей я стану слишком рано. Но в той
бойне погибла моя мать и ее обязанности легли на мои плечи. Мой
отец тоже погиб и многие, многие, многие другие. Так много тех,
кого не вернуть, если некому будет в очередной раз спеть
поминальную песню и обозначить путь для вновь идущих. Каждый
оставшийся мужчина сейчас — это надежда на возрождение. Пока вы не
поймете меня.
— Ну, отчего ж не поймем, дивчина? Сейчас в
каждой деревне остались только дети да бабы, а мужики вон все на
войне костьми ложатся, чтобы фашистов проклятых с земли русской
выгнать, а сколько в самом начале войны полегло, и не
сосчитать.
Я с благодарностью за эту пусть и невольную
поддержку посмотрела на русоволосого голубоглазого парня, на плечах
которого телегу с конем переносить можно. Уловив мой взгляд, он
немного смущенно улыбнулся. О-о-о, как интересно, ведь не железные
они, как мне вначале показалось.Спросила у
него:
— Как твое имя воин?
Парень, неожиданно покраснев и поперхнувшись,
выдавил:
— Назаром кличут.
Рука на моем подбородке затвердела, я снова
перевела взгляд на Глеба. Сузив глаза и рассматривая мое лицо, он,
видно, искал способ определить: правду говорю иливру, о чем хрипло спросил:
— Если дам слово защищать тебя, ты дашь слово,
что не сбежишь от меня, будешь слушаться и поможешь, если
потребуется?
Глядя на его хмурящиеся брови, я раздумывала над
ответом всего пару мгновений: