Брэнног ахнула.
– Жжет!
– Это только на мгновение. – Для Сорки это мгновение было наполнено тысячелетним страданием. – Открой. Возьми. Живи.
Она продержалась ровно столько, сколько понадобилось, после чего, когда дело было сделано, позволила себе опуститься на пол. Больше она не была Смуглой Ведьмой.
– Теперь вы – Смуглая Ведьма, все трое вместе. Это мой дар и мое проклятие. Каждый из вас наделен силой, а вместе вы сильней многократно. Однажды вы вернетесь. А сейчас идите, да побыстрее. Наступает день. Знайте, что мое сердце летит вместе с вами.
Но Тейган вцепилась в мать, а когда Эймон начал ее отрывать, принялась кричать и брыкаться.
– Неси ее на улицу и сажай на Аластара, – вполголоса произнесла Брэнног.
Но Эймон прежде опустился на колени перед матерью.
– Я отомщу за отца и за тебя, мама. Всю жизнь я буду защищать сестер. Клянусь!
– Горжусь своим сыном. Мы еще встретимся. Деточка моя, – обратилась она к Тейган. – Ты вернешься, обещаю!
Брэнног повернулась к сестренке, провела рукой над ее макушкой, и Тейган мгновенно уснула.
– Эймон, бери ее и все, что сможешь унести. Я возьму остальное.
– Я вам помогу, сил хватит, – вмешалась Сорка. К тому же она не собиралась впускать в дом Кэвона.
Навьючивая коня, Брэнног посмотрела матери в глаза.
– Я все поняла.
– Я знаю.
– Я не дам их в обиду. Если тебе не удастся уничтожить Кэвона, то это сделает твоя кровь. Даже если на это уйдет тысяча лет, твой род это довершит.
– Ночь на исходе, поторапливайтесь. Пока рассветет, Аластар вас уже далеко умчит. – У Сорки задрожали губы, она с трудом продолжала: – У нее нежное сердце, у нашей маленькой.
– Я буду всегда о ней заботиться. Обещаю, мама!
– Ну вот и все. Езжайте скорее, иначе все это будет напрасно!
Брэнног подтянулась и села за братом и околдованной сестренкой.
– Если я – твоя сила, мама, то ты – моя. И все, кто произойдет от нас, будут помнить о Сорке. Будут чтить Смуглую Ведьму.
На глаза у девочки навернулись слезы, но она повернулась вперед и пришпорила коня.
Сорка смотрела им вслед и, даже когда они скрылись в лесной чаще, продолжала следить за ними мысленным взором. Дети покидали ее. Ехали навстречу жизни.
На рассвете она достала из кармана флакон, выпила содержимое и стала ждать своего врага.
Он принес с собой туман, но явился в облике человека, привлеченный ее запахом и сиянием кожи. И ее могуществом, теперь уже притворным, но еще действенным.