Так что для меня представляется вполне естественным, что все в моей семье – католики, и не только я, моя жена и родители, но и все вокруг: наши дедушки и бабушки, тетушки и дядюшки, племянники и племянницы. Всех их я тоже знаю, поскольку раньше попеременно гостил у них летом. Что ни говорите, но религиозная общность крепко спаивает семью, и, конечно же, мы будем крестить нашего ребенка в католической вере. Я – старший в моем поколении, а теперь мы сами родили ребенка, который станет старшим в своем поколении. Мы с женой перебираем имена членов наших семей – может, среди них найдется красивое имя для нашего сына или дочери. Останавливаемся на имени моего отца: его зовут Джон. Инициалы моего отца – Дж. С., и Риа спрашивает меня, что означает вторая буква.
– Вторая буква означает Самюэл, – отвечаю я.
– Красивое имя, звучит по-еврейски, – говорит моя жена.
И мы продолжаем ломать голову над именем нашего ребенка дальше, не останавливаясь на Самюэле. Наши друзья дают детям еврейские имена – Юдифь, Сара, Иов, и вовсе не потому, что сами они евреи, просто эти имена кажутся им благозвучными. Если нашим первым ребенком будет девочка, мы назовем ее Мирой Барбарой, решаем мы. Так оно и выходит.
Но семь лет спустя происходит некое, на первый взгляд, незначительное событие, после которого имя “Самюэл” впервые начинает вызывать у нас вопросы. Я праздную свое тридцатипятилетие. В гости ко мне приезжают родители и друзья. Но почему-то в этот день все идет наперекосяк. Ни с того ни с сего все вдруг начинают обсуждать ситуацию с Палестиной. Один из моих друзей числится членом Нидерландского палестинского комитета, он даже навещал в свое время палестинского лидера Арафата, находившегося в тот момент в изгнании. Осуждая политику Израиля, мой друг очень распаляется, называет действия израильтян преступными и приравнивает сионизм к расизму. Мой отец тихо сидит рядом со мной, но внезапно у него открывается сильнейшее кровотечение из носа. Отец быстро выхватывает из кармана носовой платок, выскакивает из-за стола и идет прилечь на второй этаж. И только когда все гости расходятся, он с извинениями спускается вниз.
На следующий день, когда мы с женой обсуждаем вчерашнюю вечеринку, Риа вдруг замечает:
– Досадно, что такое случилось с твоим отцом. А ты не обратил внимания, что кровь из носа у него пошла ровно в тот момент, когда за столом заговорили о сионизме? Может, это для него болезненная тема? Второе имя твоего отца – Самюэл, а вдруг у него есть еврейская кровь?