лижающейся тетки подобрались
и чуть ли не начали кланяться. Внимательно выслушали ее, потом один
из них, видимо самый быстрый, отделился от компании и дунул вниз по
дороге в сторону города. Тетка шустро вернулась обратно, по пути
доставая и с наслаждениемнюхая
пакетики с приправами.
— Вот
что, Тёма, — подошла она ко мне. — Я в лавке буду до самого вечера,
а ты иди домой, суп разогреешь с фрикадельками, там ещё чай с
пирогами есть. Поешь и отдохни. Игорь там у нас ещё душ наладил,
ополоснись с дороги. Вот знала бы, на той неделе ещё
помощницу взяла. Вечно вы, как
снег на голову.
— Хорошо,
тёть Марин, — послушно сказал я и, прихватив сумку, через
незапертую калитку прошёл во двор.
Во дворе
с удивлением заметил здоровенный внедорожник гномской работы на
гусеницах с одним передним управляющим колесом. «Не шутит Игорёха»
— подумал я и ушёл в дом. Там разулся и, нацепив тапочки, с
удовольствием принюхался к запахам с кухни. Пока мылся,ужинал и курил во дворе, совсем
стемнело. Потом вернулась тётка и взяла меня в ежовые рукавицы.
Пришлось ещё раз пить чай и рассказывать все последние известия,
какие только знал. Игорь всё не шёл, и я перестал его ждать, решив
выйти в последний раз перекурить
во двор перед сном уже заполночь. Вышел и с тоской подумал, что вот
опять не взял с собой револьвер, да сколько же можно. Чья-то тёмная
фигура сидела на лавочке, и я замер не дыша, нащупывая пути к
отступлению. Силуэт зашевелился, невидимые во тьме
руки зажгли спичку, прикуривая,
и я с облегчением узнал в дрожащем свете огонька Игоря.
—
Здорово, братуха, — донесся до меня приглушённый голос. —
Присаживайся.
—
Здорово, — выдохнул я и направился к лавочке. — Чего в дом не
идёшь?
— Нельзя,
— объяснил Игорь с усмешкой. — Во-первых, поговорить не даст, а
во-вторых, дали мне понять на днях, что видеть меня тут больше не
желают. Совсем, под угрозой решительных действий. Вот
так.
— Ух ты,
— удивился я, обнимаясь с Игорем. — Это кто же такой
смелый?
—
Дружина, — со вздохом сказал он. — Оне, басурманы. Еле удалось
насчёт матери договориться, чтоб не трогали. Но взамен условие,
чтобы и носу моего тут не было.
— Дела, —
ошарашенно посочувствовал я. — Попадос. А из-за чего?
— А то ты
сам не соображаешь, — с усмешкой сказал Игорь. — Не лепи горбатого.
Кто сегодня на аэродроме шухеру навёл, не скажешь? Я, как узнал,
прямо загордился. Лихо вы.