Странное дело по нынешним временам, когда каждый тянется к
своим, и все стремятся жить кланами и союзно, но друзья мои, Далин
и Арчи, людьми не были. Далин был гном, а вот Арчи был полуэльф.
Или квартерон, то есть эльф на четверть. А может, и на три
четвёртых — чёрт его знает, в самом-то деле. Стопроцентным
человеком в нашем экипаже был лишь я.
В любом другом месте такая команда выглядела бы странно, но
среди экипажей дирижаблей это было обычным делом. Механик, почти
всегда из гномов, маг, почти всегда из эльфов-полукровок, и кто
угодно в роли штурмана-навигатора, то есть меня.
Далин — это вам не просто гном, был он эталон всего гномского.
Высокий, то есть где-то мне под подбородок, но при этом ощутимо
тяжелее меня. Крепкий, широкоплечий, подтянутый, и с кулаками,
слава богу, чуть поменьше моей головы. За собой он следил, и лётные
комбинезоны механиков сидели на нём, как костюм-тройка на ином
денди. А уж бороду себе имел на зависть любому соплеменнику,
густую, чёрную, но короткую, чтобы без проблем ковыряться в
двигательном отсеке нашей «Ласточки».
Всё у него всегда было выверено до миллиметра, и каждая вещь
знала свое место. Я вот точно знал, что среди множества вещей,
упрятанных по его карманам, в обязательном порядке были: охотничьи
спички, бензиновая зажигалка, набор иголок и ниток, маленькая
рулетка, отвертка, небольшой универсальный гаечный ключ, аптечка и
три ножа. Один большой в хитрых ножнах на поясе, один складной
колбасный и один многофункциональный со множеством инструментов,
сделанный его соплеменниками по образу и подобию, как он с
гордостью выразился, древних же гномских ножей. Я тогда не стал с
ним спорить, потому что при всех своих положительных качествах был
он чрезвычайно зануден и агрессивен. А уж какой при этом сидел в
нем бес противоречия, толкавший его в любой спор, я даже
представить себе не могу.
Этот самый бес, подкормленный природным занудством и агрессией,
и заставил нашего Далина в юные годы совершить какие-то подвиги, за
которые его неблагодарные сородичи живо выперли из родных гор с
голой жопой на мороз. Но тот, оказавшись на свободе, нимало не
горевал, а с лёту завербовался в дружину, и пришёлся там ко двору.
Первое впечатление на общем фоне он произвёл очень хорошее, ведь
тогда в рекруты гребли всех подряд, сложные были времена.