.
Так, в частности, В. М. Савицкий и И. И. Потеружа указали: «Что же это за потерпевший, если он ни от чего не пострадал, если действия преступника не затронули его прав и интересов, не причинили ему никакого вреда? Ясно, что признание такого гражданина потерпевшим и выполнение в дальнейшем всех вытекающих из этого акта процессуальных действий было бы не только бесполезным, но и обременительным занятием как для этого гражданина, так и для органа расследования и суда»>47. В то же время авторы допускают возможность признания лица потерпевшим на основании причинения одного морального вреда, но только в случае покушения на изнасилование.
Представленная позиция, на наш взгляд, не является бесспорной. Законом в одинаковой мере обеспечивается охрана от преступных посягательств как на половую неприкосновенность женщины, так и на иные блага личности, например жизнь и здоровье. В этой связи не ясно, почему авторы высказываются за признание лица потерпевшим при покушении на изнасилование, однако не делают аналогичного вывода в случаях покушения на убийство или на причинение телесных повреждений.
В свете рассматриваемых проблем В. А. Дубривный отмечал: «Понятие морального вреда намного шире понятия физического или имущественного вреда и во многом зависит от субъективных качеств лица, против которого направлено преступление. Один гражданин, узнав, что против него замышляется убийство, не придаст этому большого значения, но на другого это может произвести потрясающее впечатление. Вопрос о причинении того или иного вреда должен решаться по каждому конкретному делу в зависимости от этих обстоятельств»>48.
С данным утверждением сложно согласиться, так как, по нашему мнению, неверно в принципе разрешать вопрос о возможности признания лица потерпевшим (как взрослого, так и подростка) в прямой зависимости от его субъективных качеств. Ориентация на степень нарушения психического состояния лица, глубину его переживаний в связи с состоявшимся преступным посягательством в подобных случаях неприемлема. Это обусловлено тем, что определить уровень эмоциональной напряженности пострадавшего (особенно несовершеннолетнего) путем субъективного усмотрения должностных лиц, ведущих предварительное расследование, едва ли возможно. А назначать по каждому случаю судебно-психологическую экспертизу с целью установления степени воздействия, оказанного на пострадавшего в результате неоконченного преступления, практически не реально и не рационально.