За десять лет существования (1922–1932) направление пролетарской литературы превратилось в широкое, подлинно массовое движение. Московская ассоциация пролетарских писателей (МАПП) была основана в марте 1923 года, а уже через год на ее базе возникла Всероссийская ассоциация пролетарских писателей (ВАПП, новое объединение). Через пять лет появилось и Всесоюзное объединение ассоциаций пролетарских писателей (ВОАПП), которое охватывало несколько тысяч писателей, было неудержимым в своем размахе, принесло пользу не только литературе, но и способствовало развитию всей культуры нашей страны.
Однако с этим направлением связано такое мрачное понятие, как «рапповщина». Рапповщина у некоторых, особенно у тех, кто испытал на себе «рапповскую дубинку», и до сих пор вызывает чувство резкого неприятия и справедливого осуждения.
Пролетарское литературное движение, к которому принадлежал Фадеев и о котором идет речь в нашей работе, являлось не только массовым и боевым, но и самым ретивым в 20-е годы. Ретивость рапповцев шла вразрез с политикой партии в области художественной литературы. Нам представляется очень удачной характеристика, данная Ю. Либединским деятелям пролетарского литературного движения. Он назвал своих бывших коллег «неистовыми ревнителями пролетарской чистоты», которые «защищали ее с такой яростью, что дай им волю – и нежные ростки будущего советского искусства были бы выполоты начисто! Но партия, к счастью… не давала волю левакам»[1].
Теперь, с высоты пятидесятилетней зрелости нашего государства, разум диктует нам отбросить все несправедливое, наносное, случайное и, насколько возможно, спокойно, объективно и по-хозяйски разобраться в нашей сложной и очень богатой литературной истории. Она настолько сложна и богата, что нуждается в исследованиях самого различного характера, самых различных аспектов. Лишь бы в этих исследованиях достигалось главное – истина, правдивое освещение истории советской литературы.
Кстати, может быть, не каждый читатель сразу разберется в одной, бросающейся в глаза, особенности этой книги: она кажется несколько перегруженной архивным и документальным материалом. Это объясняется исключительно стремлением автора как можно убедительнее и доказательнее нарисовать картину тех далеких лет.
Фадеев и литературная борьба 20-х – начала 30-х годов – вот тот аспект, который мы избираем для настоящей работы с надеждой осуществить ее продолжение.