– Ну как там? – спросила Ярина, чувствуя неясную, непонятную тревогу.
Белава отпила глоток отвара, поданного ей Яриной, и, только прочистив горло, смогла говорить:
– Плохо. Умерли еще двое. Сын моего пасынка Лютого тоже не выживет. Сельчане во всем обвиняют меня. Говорят, что это я с полей воду отгоняю и мор на людей наслала. Лютый вообще озверел, будто с ума сошел: говорит, что меня надо было вместе с мужем отправить на краду[4].
Ярина не стала говорить о беспокоящем ее чувстве тревоги и, чтобы чем-то занять себя, отошла к печи, приподняла глиняную крышку, намереваясь попробовать похлебку. В это время дверь распахнулась, и влетел бледный испуганный Дар.
– Сельчане идут сюда… с вилами. Страшно кричат, угрожают. Называют нас ведьмаками.
Ярина выронила крышку из рук, и та, ударившись об угол печи, раскололась на черепки.
– Я так и знала, – простонала Белава. – Сердце не зря чуяло беду. Скорее полезайте в окно, бегите в лес и не выходите, что бы ни случилось.
– Да ты что?! – Ярина замахала на нее руками. – Никуда мы без тебя не пойдем!
– Ярина, будь умницей. Послушай меня, мне ведь не убежать с таким животом. Я и в окно-то не пролезу, а в дверь выйду, увидят, ринутся в погоню. Тогда все пропадем. Бегите одни! А за меня не беспокойтесь – как-нибудь обойдется.
Белава ощущала уходящее, ускользающее время. Вскоре будет поздно, и ребята не спасутся. Она потеряла самообладание, видя, что они не собираются без нее бежать.
– Ну же, бегите! Кому говорят?! Быстрее!
Грозный окрик сестры подействовал. Брат и сестра бросились к узкому проему оконца. Первой пролезла, обдирая в кровь руки, Ярина. Следом потянулся к оконцу юноша.
– Дар, подожди!
Белава подскочила к нему, сунула в руки маленький мешочек с монетами, которые копила всю жизнь. Парень растерялся и молчал, глядя на женщину жалобными глазами.
– Иди! Иди!
Она настойчиво подталкивала его, и позднее Дар не мог вспомнить, как он вывалился из окна.
– Идите в Киев, – донеслось из избы. – В торговом посаде спросите Веселина… я думаю, он не оставит вас, поможет… Бегите! Скорее…
Ярина и Дар побежали к темнеющим впереди деревьям, слыша за спиной нарастающий жуткий гул разъяренной толпы.
Брат и сестра смотрели из-за деревьев на неясные очертания людей у избы: что они делали, в сгущающемся мраке не было видно. Вдруг мелькнула искра, и тут же вспыхнул огонь, осветив загоревшийся сруб, осенив их страшным прозрением.