– Вера, ну перестань! С этим проблем не будет вообще! Обещаю! Вот посмотришь, как у нас классно! Ты в своей занюханной Москве такой жизни и не видела! Кстати, как ты хочешь, чтобы я тебя называл? Т. е., конечно, Вера – отличное имя, но может, тебе еще как-нибудь нравится? – Степан неожиданно сменил тему, чем привел Веру в сильное недоумение:
– Конечно, нравится! Например, Жанна Д’Арк или Софи Лорен! Степан, ну что ты такие вопросы задаешь? Как маленький, право слово! Как тебе нравится, так и называй, а я, если что, тебя поправлю. Да, а можно я буду называть тебя бобриком – между нами, конечно?
– Бобриком? А что это «бобриком»? Что это, вообще, такое?
– Как что? Так прикольно, и кроме того, ты такой мощный и одновременно мягкий – словом, как бобрик самый настоящий и вылитый!
– Ну, у тебя и фантазия! Ну, как хочешь, бобрик, так бобрик – тоже, в общем, зверь приятный, плотины строит и с ластами, и ни какая-нибудь тебе рыба, а вполне себе теплокровный и трудолюбивый! А ты тогда будешь лаской! Точно, ласка – так я тебя и буду звать!
Вера рассмеялась: она постаралась поддеть Степана, но он оказался вполне миролюбивым и остроумным и тут же придумал для нее прозвище, которое ей сразу понравилось. Она вытолкала Степана на его койку, подхватила со стола два стакана и пошла за чаем для себя и кофе для него. Он уже вчера успел сообщить ей, что страсть как любит кофе и предпочитает его всему остальному – особенно по утрам. В поезде, конечно, был только растворимый, но проводник заверил, что он очень вкусный, и Вера, поверив ему на слово, вскоре вернулась в купе, осторожно неся наполненные кипятком стаканы.
Пауза в размышлениях о своей тяжелой судьбе пошла ей на пользу. Она немного успокоилась и пришла к выводу, что и вправду – чего хорошего она видела-то в Москве в последнее время? Муж, который не появляется дома, и вообще не понятно – может, он уже голубой, работа в несерьезной конторе и с несерьезной зарплатой, подружки, которые сами же и подбивали ее искать другого мужика? И, кроме того, кто сказал, что нужно прямо сейчас рвать и с работой, и с подружками? Она может спокойно позвонить в контору и сказаться больной – Сан Саныч в таких случаях даже справки не требовал, а только желал поскорее выздороветь, и пока не вылечишься – на работу не приходить. А, может, она разругалась с Иркой и с Леной? Тоже нет! Так, в чем дело? В Аполлинарии? Да, было бы неплохо, если бы он посидел еще пару недель на своем Тайване, а не завалился неожиданно домой, но – с другой стороны – а уехала бы она со Степаном без скандала с мужем, хватило бы у нее силы вот так просто укатить в другой город?