С его ростом лучше не слезать с лошади, легко потеряешься среди камней.
Раз, два, три – вижу три народа.
Раз, два, три – вижу три книги прихода Майтрейи.
Одна – от Благословенного, другая – от Асвогшеи, третья – от Тзон-Ка-Па.
Одна написана на Западе, другая – на Востоке, третья будет написана на Севере.
Раз, два, три – вижу три явления. Одно с мечом, другое – с законом, третье – со светом, ярким, но не слепящим.
Раз, два, три – вижу три летящих коня. Один – черный, другой – огненный, третий вообще – снежный.
Раз, два, три – вижу свет.
Луч красный, луч синий, луч серебряный.
Нага Навен опять затянул свою мантру. У него бак потек, гуси в голове. Да и профессор – известный фикус. Пора нажать save, точку сохранения игры. Жаль, что в жизни так не бывает. Жизнь невозможно повернуть назад, как поет лошадь Пржевальского.
7.
(Save)
1.
Джинсы я переложил в картонную коробку.
Оставлю в сквере на скамье, кто-нибудь подберет.
Совсем новые джинсы. Наглый чел, а таких сейчас большинство, даже белые ядовитые пятна может выдать за стиль: ходят же в джинсах дырявых, обшитых бусами и блестками, высветленных…
Я шел по бульвару, невидимый гудел в небе самолет.
Это меня не тревожит и не привлекает. Ну, летит и летит. Когда-то я тоже куда-то летел. Куда? Этого память не сохранила. Никакой прежней жизни, будто ее и не было. Да и нынешняя возникла только с того момента, когда в санатории появился Николай Михайлович.
«Он точно ничего не помнит?»
«Того, что было до аварии, точно».
«Денег у него я вижу и на носки нет?»
«У него и носков нет, – ответил главврач. Чувствовалось, что он волнуется. – Атарáксия. – Так я впервые в своей жизни услышал это слово. – Он ничего не помнит, он спокоен, как Бог. Полная необремененность. Стоики мечтали о таком состоянии. Они считали его божественным. Зенон в Афинах под портиком Stoa призывал к такому спокойствию».
«Ну, на мудреца он не очень-то похож».
«Какой есть, лишнего не скажу».
«А что он умеет делать?»
«Не знаю. Пока ему ничего не надо делать. До определенной поры государство будет оплачивать все его недуги. – Главврач был пухлый, щекастый, темные глазки нетерпеливо поблескивали, он часто и нетерпеливо вытирал пот со лба, наверное, боялся, что наживка – (я) – сорвется. Говорили они обо мне так, будто я при разговоре не присутствовал. – Атараксия. Да. А в остальном – практически здоров».