После короткой немой кинохроники об избрании Калвина Кулиджа президентом, назначении Эдгара Гувера на пост главы ФБР и первого парада в честь Дня благодарения, устроенного универмагом «Мейсис», конферансье объявил номер Удивительного Рамоло, который непременно «околдует всех поразительной силой своего разума».
Рамоло оказался гипнотизером. Его золотые карманные часы, покачиваясь, поблескивали в огнях рампы. Когда он спросил, найдутся ли в зале добровольцы, шумные семиклассники совершенно притихли. Никто не верил, что у Рамоло есть какие-то сверхъестественные способности. Но на всякий случай все решили: пусть лучше он копается в мозгах кого-нибудь другого.
Наконец вызвалась миссис Бейкер, учительница математики. Удивительному Рамоло и его карманным часам потребовалась лишь пара минут, чтобы ввести ее в глубокий транс. Теперь она стояла с закрытыми глазами, ожидая распоряжений.
– Вы явились на бал в королевский дворец, – произнес гипнотизер. – На вас белоснежное платье, оно сияет, словно расшито бриллиантами. Сам эрцгерцог приглашает вас на танец. Музыка уже подхватила вас, и вы кружитесь по залу в грациозном вальсе. А теперь танцуйте, юная леди. Раз-два-три, раз-два-три…
К всеобщему изумлению, учительница математики принялась вальсировать по сцене, обняв воображаемого партнера.
Томми так сильно ткнул Джекса локтем, что чуть не сломал ему ребра.
– Ну и чума! – Внезапно его рука взмыла в воздух. – Я должен поучаствовать! Этому чуваку ни за что не заставить меня танцевать с самим собой!
– Не надо, – посоветовал Джекс. – Он только и ждет, чтобы выставить тебя придурком.
Миссис Бейкер продолжала с блаженным видом кружить по «залу». Теперь у Рамоло было столько добровольцев, что девать некуда. Он разбудил миссис Бейкер и выбрал шестерых из толпы ребят, которым не терпелось попасть на сцену.
Томми, оказавшись в числе избранных, испустил ликующий вопль.
– Смотри и учись, Опус. Я стану звездой!
Джекс с безнадежным вздохом откинулся на спинку сиденья. Если Томми что-то вбил себе в голову, его не остановить.
Вскоре Рамоло ввел всех добровольцев в транс и принялся демонстрировать свое могущество. Кэйта Маркакис орудовала несуществующей метлой. Руперт Джонс с пафосом читал стишок про Мэри и ее барашка, который всюду ходил за ней. Джессика Крюз была совершенно уверена, что сидит на уроке и одна знает ответ на сложный вопрос. Она елозила на стуле и яростно тянула руку, бормоча: «Ну! Ну! Спросите меня!»