– Мы все носители, – наконец проговорила она. – Все, кто уцелел, носят вирус в крови. Даже если мы невосприимчивы к нему, все равно являемся разносчиками. Вот почему умирают младенцы. Вот почему болезнь так быстро их поражает. Даже в герметичном помещении, – Кира взглянула на Маркуса. – Нам никуда от него не деться, – она перелистала изображения вируса, вспоминая все, что узнала за годы учебы о принципах его распространения и действия. РМ-вирус был особенно опасен еще и потому, что функционировал не как типичные кровяные инфекции: да, он жил в крови, но мог обитать и в любой части тела, передавался не только через кровь, но и через слюну, при половом контакте и даже через воздух. Кира задумалась над фотографиями структуры вируса, стараясь разглядеть хоть какую-то деталь, которая поможет разгадать его секреты. Вирус был большим, достаточно большим, чтобы обладать всеми функциями очень сложной системы, хотя медики так и не определили, что она из себя представляет.
Маркус потер глаза, провел ладонями по лицу:
– Я же тебе говорил: лучшие умы, которые у нас остались, одиннадцать лет занимались РМ-вирусом и уже перебрали все возможные варианты.
– Но должно быть что-то еще, – возразила Кира, стремительно пролистывая список ссылок.
– Прижизненные исследования, посмертные исследования, образцы крови, очищение крови, дыхательные маски. Даже опыты на животных. Кира, они изучили все, что только возможно.
Кира настойчиво просматривала отчет за отчетом, изменение за изменением. Когда же она, наконец, добралась до конца списка, ее осенило.
В базе не было данных об опытах на одном-единственном объекте. Том самом, которого вот уже одиннадцать лет никто не видел.
Кира замерла, уставившись в компьютер. С экрана на нее смотрело изображение вируса, и на душе у девушки стало муторно.
Если ученые хотели понять, как действует вирус, почему не обратились к первоисточнику? Если нужно определить, как функционирует иммунитет, почему бы не найти того, кто действительно невосприимчив к болезни?
Если они действительно хотели найти лекарство от РМ-вируса, почему бы не пойти по самому простому пути: изучить партиала?
– Входите, – произнес доктор Скоузен. Кира медленно открыла дверь. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Неделю они с Маркусом просматривали существующие исследования, чтобы убедиться в необходимости идти к Скоузену, и еще несколько дней Кира придумывала, что и как скажет. Получится ли? Согласится ли доктор или посмеется и выставит из кабинета? А то и вовсе разозлится и выгонит из больницы? В кабинете Скоузена было светло благодаря большим окнам и яркой белой лампе на столе. Электрический свет неизменно вызывал у Киры восторг, сколько бы она его ни видела; он был роскошью, которую могли позволить себе немногие. Интересно, знают ли они, что для больницы это обыденное явление?