В разных местах огромного сводчатого зала старого, обшарпанного железнодорожного вокзала, с продымлённо-тухлым запахом, под плохо настроенные гитары, сплошь обклеенных переводными картинками полуобнаженных красавиц и целующихся парочек – с надрывом, блатными голосами со слезой, поют, копируя своих любимых певцов, пацаны-гитаристы. Вокруг них – кучками, раскачиваясь в такт музыки, стоят, лежат, сидят, курят, жуют, притоптывают, не стройно, но очень громко подпевают почитатели свободного песенного жанра и другие, те, кому просто давно делать нечего, и кто еще как-то, удивительным образом стоит на пьяных ногах и может самостоятельно туда-сюда всё же передвигаться. Они, отдохнув у одной группы, переходят к другим и сходу, бесцеремонно и невпопад, перебивая звучащую мелодию, вразрез подхватывают любые, только им известные песни.
Внеся определенный разлад в то, камерное, вокальное исполнение, с видимым удовольствием, не избегая, резко ответно ввязываются в драку: бац, бац, хлесь, хлесь!.. Тут же, на месте, в короткой рукопашной, достойно получив по физиономии, с разбитыми носами и губами уходят, громко грозя и матерясь, за своим сильным и верным подкреплением.
В одном месте поют:
На Дерибасовскай открылася пивная-а,
Там сабиралася кампания блатная-а,
Там были девочки – Тамара, Роза, Рая-а,
И гвоздь Одессы-ы Костя Шмаровоз.
В другом месте хор голосов громко и залихватски выводит:
Гоп са-смыком – это буду я-а,
Варавать – прафессия мая-а.
Я в Берлине научился и в Стамбуле надрачился,
И паеду в дальние края-а…
В следующем:
А-а-ах, зачем любила я-а, зачем стала-а цылова-ать.
Хош ешь меня-а, хош режь меня-а – уйду к нему апя-ать…
Ещё дальше:
Раскинулась море широка-а, и волны бушуют вдали
Тут практически одни слезы, поют пацаны прочувствованно, но очень громко.
Тавари-ищ, мы еде-ем далё-ёо-ока,
Падальше-е от наше-ей земли-и… Эх!
Копируя взрослых, размашисто, с надрывом, гуляют вчерашние мальчишки. Сегодня они еще новобранцы – какой спрос? – а завтра… завтра им придется… «Не каркай, падла! Дакалупался со своим – завтра, завтра… Завтра будет завтра, понял? Вал-ли отсюда, предсказатель ван-нючий, пока не схлапатал! Н-ну!..»
…К нагам привяз-за-али ему каласни-ик,
И в воду ево апусти-или…
Пацаны полупьяные и просто пьяные от выпитой сегодня и накануне всякой разной, без разбора, дешевой бормотухи, взвинченные нервотрепкой последних дней, драчливые и неуправляемые, обидчивые и голодные, перевозбуждённые всей этой непривычной сутолокой и абсолютной неразберихой, томительным, выматывающим душу ожиданием, тоской по оставленному дома, и страхом перед неизвестным будущим куражились, находясь под замком и воинской охраной.