—
Живой водой, чем же еще, — отмахнулся
лесовик. — Не отвлекай, сейчас
лепешки попрут.
—
Боюсь, что не попрут, — покачал головой
Захар. — В этом и живая вода не поможет.
—
Шутишь? — встрепенулся
лесовик и шасть рукой за пазуху. Выхватил
сулейку и еще раз окропил
колоски. Щедрее.
В
то же мгновение
зерно осыпалось на землю, выпустило
новые побеги и ну опять расти. Не минуло минуты,
как вокруг заколосилась
целая опушка пшеницы.
А лепешки так и не появились.
—
Что такое? Почему?
— бормотал растерянно
лесовик, роясь за пазухой. — Может, еще раз спрыснуть?
—
Не надо, дедушка,
— сдержал его парень. — Пшеница вам удалась на славу. Я и не знал, что она такая красивая бывает.
Но дальше — сколько ее не поливать
— пшеницей и останется. А в лепешку
не превратиться.
—
Тогда сделай ты, — дернул
лесовик парня за рукав. — Покажи свое умение. Может,
и в самом деле ваше волшебство сильнее?
—
И моей силы для этого маловато. Я мог бы колосья собрать,
обмолотить. Даже размолол
бы кое-как. Но к муке еще нужны яйца, молоко,
опара. Да и спечь негде.
Кроме того, к мужским рукам,
чтобы хлеб по-настоящему
хороший удался, еще женское умение
надобно. И делается
все это не так быстро,
как я рассказываю.
Чтобы из пшеницы
лепешек напечь — надо целый день потрудиться.
Да и то, если мука в мешке,
а опара на печи.
Дедок
внимательно слушал, и с каждым
словом парня все с большим
уважением посматривал на сумку. А когда Захар замолчал, спросил
неуверенно:
—
А у тебя найдется еще?
—
Кто же в дорогу с одной лепешкой
пускается? Конечно, есть.
—
Угостишь? — уже совсем мягко сказал лесовик
и приступил ближе.
— Вкусно очень...
—
Конечно, дедушка, угощайтесь
на здоровье.
Он
вытянул одну из трех, что еще оставались
в торбе, лепешек.
Разломал ее пополам
и протянул больший
ломоть лесовику.
—
И я с вами, заодно,
подкреплюсь. А к лепешке и кусок копченого
мяса найдется. Да и луковицу
матушка положила. Вот только с водой трудновато,
я недавно всю допил, а на родник
пока не наткнулся.