А вот теперь, когда социализм и направляющая её партия развалились, нет уже тех, помпезных партийных и прочих конференций, нет и высоких совещаний, ничего такого-этакого нет. Тишь наступила для обслуживающего персонала и охранников, гладь, да… Нет, не благодать. Скукота, на самом деле. Грусть. Забвение. Правда, иной раз могли заехать, например, иностранные туристы… С экскурсией. Но это редко, по старой памяти. Иной раз школьники младших классов могли всем классом наведаться, – охранникам уже и хорошо – веселее. Они, дети, мелюзга-школьники – но наша мелюзга, наши школьники! – завидев панно, притихнув, открыв рот долго стоят, не решаясь переступить с ноги на ногу. Завороженно и восхищённо глядят на сверкающее художественное великолепие, которое: «Видите, дети, это всё взрослые дяди и тёти построили для всех-всех людей в нашей стране. И для вас тоже! Только трогать это руками нельзя! Эй-эй, отойди, убери руки! Убери, я сказала… Да, вот так! Только смотреть можно и любоваться… А это вот драгоценный камень, светик-самоцветик называется… Видите? Красивый, правда? Дорого-ой! Нет, дети, я уже говорила, руками ничего здесь трогать нельзя, потому что картина очень дорогая, даже бесценная! Народное достояние потому что эта картина, для всех людей она! Дяденька художник её очень-очень долго делал-собирал, очень-очень для нас всех старался, чтобы красивой она получилась. А она, дети, красивой получилась, как вы думаете? Правильно, дети, красивой получилась картина. Потому что очень старался художник. А кто мне скажет, дети, а как фамилия этого художника, кто помнит? Правильно, дети, Павлишин его фамилия. Народный художник он. Наш, дальневосточный. А вот, дети, посмотрите сюда…»
Деды охранники умиляются на такие экскурсии, и очень любят их. Посердцу они им, как бальзам на душу. Потому что – дети, мальцы, они же наши, к тому же, местные. Внуки, считай! А это… о-о-о! – кто понимает… На таких экскурсиях охранники и специальный электрический свет – сами, добровольно! – включают, и даже вместо экскурсовода могли заступить: где какой камень Павлишин в природе нашёл, как его вёз-надрывался, и как его потом старательно – вот тут вот, в этом зале, при нас! – и приклеивал. Много чего деды о картине интересного знают, чище любого экскурсовода порой выступить могут. Потому что на их глазах всё было, через их глаза и интерес всё произошло.