– А мне по-хер, куда она там у тебя ушла… Сбегаешь, и вернёшь…
– Так ведь цеховые заявки же там, я говорю, Валер…
– А я повторяю, мне по-хер твои все заявки!.. Всё равно просто так целый день по заводу балду гоняют, бензин жгут… дармоеды. Снимешь, я сказал!
– Ну, хорошо, хорошо, я сниму, – то ли обижается голос, то ли грозит… – Но пусть тогда на меня докладные не пишут. – Громко заявляет начальник транспортного цеха, зная, что его сейчас слышат все начальники цехов.
– Я смотрю, ты совсем у нас обнаглел, да? Пуп земли, да? Кадровик… Начальник кадров! Объяви-ка в приказе выговор начальнику транспортного цеха за болтовню и неполное служебное соответствие… – директор прилюдно одёргивает вроде бы «зарвавшегося» наглеца.
– Так у него уже есть три таких предупреждения, – осторожно напоминает кадровичка, – Вал…
– Значит, ещё одно объявите! – наступая, гремит в динамиках раздражённый директорский голос. – Мне вас учить что ли?
– Хорошо, Валерий Николаевич.
Селекторное совещание сейчас слушают все, во всех цехах и службах. Работы обычно прекращаются, потому что начальники цехов, их замы и мастера, обязаны находиться в кабинетах начальников цехов, участвовать в совещании. Пользуясь этим, работяги, не выключая станков, вытирая ветошью руки, быстренько собираются за столами «Для отдыха», под неподалёку висящими динамиками, забивают козла в домино, курят, слушают, посмеиваясь, как директор разделывает под орех очередного начальника цеха, травят анекдоты. Перекур.
– Так то! – довольными нотками вибрирует директорский голос в динамике. И снова сурово. – Слыхал, транспортный?
– Угу! – доносится в ответ, но с вызывающей, укоризненной бодростью. – Спасибо, Валерий Николаевич!
– Пожалуйста, Виктор Васильевич! – в свою очередь саркастически, расшаркивается директорский голос, и вновь звучит грозно, с нарастанием, для всех. – И хватит мне паясничать тут, понимаешь! Это вам не самодеятельность здесь какая… танцы-шманцы! У нас завод, понимаешь! Государственное предприятие! Забыли?! Госплан! Госзаказ!! – и оборвал на высокой ответственной ноте, как задохнулся. Выдержав внушительную грозную паузу, словно на весах взвесив важность сказанного, уже серым, безапелляционным, начальственным тоном, продолжает вести селекторное совещание. – Ты слышишь, Сташевский… Шестой?