– Как там вообще? – спросил Русов.
Спина пострадала сильнее груди с животом. Видимо при ударе
молнией упал лицом на землю и потому больше тлело на спине, пока
опешившие от происшествия свидетели не кинулись наконец на
помощь.
– Гораздо лучше, чем было вначале, – бодро ответил Свенельд.
– Заживает очень быстро.
Голова, как ни странно не пострадала, даже волосы почти не
опалились.
– Хорошо…
Решив, что обязательно прикажет сделать себе нормальную
кровать причем двухместную с основой из кожаных ремней, а то это
угребище совсем никуда не годится, Святослав обмотанный как мумия
свежими бинтами, слез с ложа и открыл небольшое слюдяное окошко
(точнее просто вытащив раму из проема-бойницы), а то в комнате от
мазей пахло… специфически и густо, хотелось хоть немного
проветрить, и невольно прислушался к разговорам доносившихся со
двора. А двор буквально гудел словно растревоженный улей.
Понятно, что возвратившиеся с ним дружинники на все лады
обсуждали с товарищами, все что произошло на капище и чему они были
свидетелями, начиная от удара молнией и заканчивая наездом князя на
волхвов от имени самого Перуна. Реакция была разная, от недоверия
до страха.
Русов и не думал запрещать разбалтывать сведения. Наоборот,
хотел, чтобы информация распространилась как можно шире. Кто-то
поверит, кто-то – нет, но зерно сомнения в землю будет в любом
случае вброшено и оно рано или поздно взойдет, особенно если не
забывать эту посадку время от времени удобрять и
поливать.
«Надо пир устроить, а то вон как все напряжены… пусть
расслабятся», – подумал Святослав и не откладывая отдал необходимые
приказания дворовым слугам.
Собственно пир и так предусматривался планом мероприятий.
Просто после такого его могли и отменить.
Стоило подумать о собственной защите. Ведь вполне возможно,
что среди дружинников есть агенты волхвов и те вполне могли
попробовать нанести удар во время пира, начав пьяную бучу во время
которой «совершенно случайно» прилетит князю.
– Или я все же преувеличиваю их возможности? – задался он
вопросом. – Средневековье все-таки, причем в довольно глухом краю,
а не в Риме и тем более не Константинополе, где такая
предусмотрительность выглядела бы более уместно. Впрочем, лучше
перебдеть, чем недобдеть.