Царила атмосфера мирного праздника.
По сцене метались обезьяны и прочие твари, предводительствуемые не вполне адекватным доктором.
Уже не помню, как повернулся искалеченный сюжет, но в какой-то момент с эстрады стали кричать:
– Разбойники! Разбойники! Где вы?
Рядом со мною, голые руки скрестив, стояли два опасных лба, бритых налысо. Они жевали жвачку и снисходительно следили за действием.
Один улыбнулся и крикнул:
– Мы здесь!
Мой знакомый Миша Едомский, художник и скульптор, живет в Коломне, в так называемом цокольном этаже дома, которого нет.
Его снесли в 1980 году. Так что Миша не платит за электричество и за что-то еще. Но тут его, с января месяца, берут за горло и обязывают кое-что платить, потому что микрорайонные микровласти просто пошли по домам, переписали всех, кто попался, и занесли в какой-то компьютер, свалившийся к ним с микронеба. В том числе нескольких бомжей, проживавших над Мишей в пустой квартире. Но этих занесли в компьютер напрасно, занесение не помогло.
Миша пытался объяснить, что его дома не существует, но присутствие компьютера свело Мишины старания на нет.
Миша – прекрасный скульптор, он работает с деревом и очень часто вырезает огромных сюжетных котов. Самой впечатляющей стала, на мой взгляд, скульптура «Смерть Кота», очень натуралистичная.
Недавно его посетил американский коллега: тоже скульптор, непонятно откуда вынырнувший. Американец все ходил по подвалу, все высматривал, разглядывал, колупал. А потом этот зарвавшийся заокеанский ястреб вдруг что-то заклекотал – такое, что у Миши, когда ему перевели, не нашлось ответа. Куклуксклановец спрашивал: «Как же вы работаете с твердым материалом? Ведь у вас нет ни негров, ни латиносов!»
Холода побуждают меня рассказать про теплое место: больничный автобус.
Этого автобуса было полтора. Его несуразной дополнительной половинкой была Живопырка, о которой речь ниже. Он занимался служебной развозкой: возил нас в пригородную больницу утром и реже – домой, вечером.
Автобус был очень из себя замечательный: большой, теплый, львовский. Он регулярно ломался в пути и мог не приехать. В половине восьмого утра на ступеньках, ведущих в Финляндский вокзал, собиралась толпа. Все, будучи опытными ездоками на автобусе, всматривались в далекую набережную и считали минуты. Все достоверно знали момент, когда лучше махнуть озябшей лапкой и трусить на поезд. Патологоанатом – маленький человек, похожий на Акакия Акакиевича, со сложным двигательным и вокальным тиком – печально лаял и, втягивая голову в шею, подпрыгивал.