— Нет, — сказал как отрезал.
— А если сто тысяч сверху в качестве отступных накину?
— Нет.
Вот же упрямый!
— Ну вы и крохобор! — возмутилась я. — Ладно, давайте сто пятьдесят, и по рукам.
— И это меня не устроит, — упёрся он.
— Хорошо, озвучьте, что вас устроит, — я едва сдерживала шипение.
— Ты подо мной, — не отрывая от меня сканирующего взгляда, объявил он, я аж дар речи потеряла, — для начала. И то не факт. — От его совсем не целомудренного предложения моё лицо обдало жаром, когда я представила эту картину. — Радость моя, а ты, оказывается, смущаться умеешь, — ехидно подколол он.
— Нет, это я от злости, так что давайте отбросим мои физиологические особенности и перейдём к делу. Как я поняла, один раз под вами — и мы в расчёте. Так? — начала я, ведь он не сказал заняться сексом, а полежать под ним минут пять я вполне могу.
В одежде, разумеется. А что, это вариант! Он сказал — я сделала. А если возмутится, то извините, нужно чётко озвучивать свои пожелания. Условия сделки требуют точности — это я как специалист коммерческого отдела говорю. Смотрю на него и понимаю, что даже полежать под ним — это слишком! Бредовая идея.
— Нет, этот вариант отпадает.
— А что так? — спрашивает он ехидным голосом.
— Слушайте, у меня от вашего договора слегка разум помутился, вот и несу чёрт знает что. Какой договор, такие и предложения, — отвечая, я отворачиваюсь от виновника моего психического расстройства и вновь смотрю в документ, усиленно ища лазейки. — Дурдом! — вновь не сдержала я эмоции.
— Согласен, документ не совсем обычный, но какая работница, таков и документ.
А вот это уже оскорбление в прямом смысле слова! Всё, джигит, держи удар. Дал добро говорить, что вздумается, — готовься к нервному срыву! Ты после моего монолога сам от меня дёру дашь. Каков гад...
— Так, может, ну его, этот договор, а? — дала ему последний шанс на спасение.
— Радость моя...
После слова «радость» мой глаз вновь предательски дёрнулся. С ума сойти, ещё не работала, а уже аванс получила в виде нервного тика! Полмиллиона не в счёт. Даже страшно, что будет со мной, если я с ним сейчас не договорюсь о расторжении лжедоговора.
— Можно не употреблять ко мне обращение «радость моя»? Бесит, — процедила я, не поворачиваясь к оппоненту по дурацким переговорам. Смотреть на него не могу!