— Всегда солнечно!!! — взревела
трибуна, когда Эдвард оказался в центре съемочного павильона.
Нестройный хор голосов проскакал
табуном, ударился о стены и разбежался по коридорам. Статисты
угомонились, отбив ладони, и молча застыли на своих местах, точно
глупые птицы на жердочках. И глядя на них, не замечая их лиц,
только неясные образы, Эдвард понял, что больше почти не боится
появляться на публике, лишь направленные камеры все еще ворочали в
груди холодный колючий ком. Каждое новое интервью, каждое новое
выступление подтачивало страх, отгрызало от него по кусочку, и
Эдвард надеялся, что со временем он вообще забудет о нем, как о
ночных кошмарах. Но, видимо, не сегодня.
Ведущий, высоко поднимая уголки губ,
словно скалясь, встал и протянул руку. Эдвард осторожно пожал
ладонь своего будущего «дознавателя». Рука Августа Фокса оказалась
совсем худой, мелкой и гладкой, как у ребенка. А сам он, несмотря
на говорящую фамилию, походил больше на барсука или скунса, чем на
лиса. Не было в нем ничего от лисицы: ни рыжей шевелюры, ни грации,
ни острого носа, ни хитрых глаз. Зато в темных пышных волосах
белели продольные сугробы седины.
— Мистер Скам, Эдвард, — не
переставая лыбиться, Август так развел руки, словно хотел его
обнять. — Наконец-то вы здесь! Я очень рад… Вам кто-нибудь говорил,
что у вас прелестная борода?
Трибуна взорвалась наигранным
смехом. Но Эдвард подавил раздражение, проглотил его, всем своим
видом показывая, что ему нет дела до каких-то там колкостей. Он
расстегнул пуговицу на пиджаке и опустился в кресло — спокойно, с
каменным лицом посматривая на интервьюера холодным ясным
взглядом.
— Ну а если серьезно: как так
случилось, что обычный фермер вдруг решил стать политиком?
Эдвард подумал, что хотел бы и сам
знать точный ответ. Это было какое-то озарение, словно сама Шэлла
нашептала на ухо свои желания, когда он, потный от полуденного
солнца, бродил среди высоких зарослей кукурузы. Но такое объяснение
вряд ли устроило бы ведущего, да и звучало слишком религиозно для
технократов.
— А почему нет? Я люблю Шэлл Сити,
как и все мы, и хочу сделать его лучше. Моя ферма входит в тройку
лучших, работает как часы, а конкурс на любое вакантное место на
ней составляет от пятнадцати до двадцати человек. И, конечно, ее
работники ни в чем не нуждаются. Но у меня осталось еще очень много
энергии, очень много сил, и, полагаю, я сумею найти им прекрасное
применение на посту мэра. К тому же, мне кажется, Юко засиделась в
своем кресле. Шэлл Сити нужны новые люди. Со свежим взглядом на
проблемы, которые, на мой взгляд, не решаются годами.