— К сожалению, да. Бедный Джон. Умер
в самом расцвете сил, — со страдальческим видом произнес Эдвард,
хотя важного спонсора видел лишь однажды и даже не разговаривал с
ним толком. — Легкого ветра его пеплу.
— И что вы будете делать?
— Куплю лотерейный билет, —
неожиданно для самого себя выпалил Эдвард.
Смех прокатился по студии, а
ошеломленный Эдвард выпал из нее, будто убегая от волны гогота
публики. Мысль, казалось, миновала разум, родилась сразу на кончике
языка и совершенно безвольно выпорхнула между зубами. Как? Как он
до такого додумался?!! И зачем он это ляпнул, выставляя себя на
посмешище? — безумной каруселью вертелись вопросы, и он крутился
вместе с ними, забыв, что дает интервью.
— С вами все хорошо? — спросил
кто-то в темноте.
— Да, простите, — очнувшись, сказал
Эдвард. — Хотите еще что-нибудь узнать?
— Конечно. Я не могу не спросить о
том, что волнует каждого жителя Шэлл Сити. Как вы планируете
бороться с ПД и СИПРО, если станете мэром?
— Не «если», а «когда», — скромно
улыбнулся Эдвард.
К этим вопросам он был готов. Не так
основательно, как хотелось бы, но во всяком случае не ощущал себя
полностью безоружным.
— Скажите, вы помышляете о том,
чтобы сделать себе крылья и полететь к звездам? — спросил
Эдвард.
— Конечно, нет, — честно ответил
Август и поморщился — мол, что за чушь.
— Так, может, не стоит задумываться
и о проклятии десяти? Принять его как данность. Как старость, как
смерть, как грустное расставание с другом или возлюбленной, как
боль, которая неизменно возникает в ушибленном колене. Мы не хотим,
чтобы все эти неприятные и ужасные вещи происходили, но они все
равно случаются со всеми нами. Так, может быть, стоит просто
принять ПД как, например, время, текущее из прошлого в будущее, а
не наоборот. Мы ведь не можем повернуть его вспять? И летать, как
птицам, нам не дано? — Эдвард с прищуром, сквозь свет студийных
прожекторов, взглянул на Августа. — Я общался со специалистами в
этой сфере. Вы ведь знаете, что они говорят? Они считают, что самой
природой Шэлл Сити заложен некий механизм, который контролирует
нашу численность. По их подсчетам, будь нас не десять миллионов, а
пятнадцать, то треть населения страдала бы от голода и жажды. А
если бы нас было в три раза больше, то мы опустошили бы все вокруг,
как рой саранчи. И это не мои слова, насколько вы понимаете.