— Не продолжайте, — попросила мама.
— Именно так, — согласился таксист. — Ну кулечки надо брать с
собой. Ну я же спросил, ну опять…
— Дяденька, это не макароны по-флотски, — хотел я успокоить
таксиста. — Это яичница с колбасой.
— Спасибо, пацан. Я уж переживать начал, но если это так, то всё
хорошо. Второй день макароны по-флотски я бы не выдержал.
— Я сейчас всё уберу, — суетилась мама.
Спустя пять минут мы продолжили движение, и чтобы больше не
проверять, осталось ли что-то от завтрака у меня или у Вовки, нас
на всякий случай посадили у открытого окна. Мы сидели довольные и
смотрели в окно. Осталось только головы высунуть, и чтобы уши по
ветру развивались, как у породистых спаниелей. Но мама и таксист не
одобрили этой идеи.
Через полчаса мы прибыли на Ярославский вокзал.
Вокзал встретил нас обычной пассажирской суетой и специфичным
запахом дальней дороги. Между людьми, несущими чемоданы и сумки,
ловко лавировали носильщики с тележками, груженными
багажом.
Папа проверил табло отправления, и мы пошли искать свой перрон,
на котором нас уже должен был ожидать поезд нашего лета.
— Вот наши места. — Папа поставил чемоданы под сиденья, и мы
начали обустраиваться.
Я люблю поезда и дороги. Как правило, я сразу забираюсь на
верхнюю полку и оттуда наблюдаю за всем происходящим. Смотрю, как
пассажиры расходятся по своим местам. Распихивают чемоданы по
полкам, затем сидят с провожающими и прощаются, как будто уезжают
на Северный полюс, навсегда. Затем проводник просит провожающих
покинуть вагон, и через пару минут поезд с рывком трогается.
Оторвавшись от перрона, убегает от людей, которые ещё несколько
мгновений пытаются догонять его. Я же лежу на верхней полке и
обещаю им, что все обязательно вернутся. Ведь действительно, не на
Северный же полюс отправляемся.
Проходит немного времени, и пассажиры начинают доставать свои
пожитки. Я всегда жду этого момента, когда поезд немного отъедет и
мама достанет из сумки жареную курицу, яйца, вареную картошку и
прочие дорожные припасы. Как бы я дома перед отъездом ни ел, но в
поезде сразу просыпается зверский аппетит, как будто меня не
кормили два дня. Впрочем, как и у всех окружающих людей, судя по
шуршанию пакетов и запахам, разносящимся по составу. Как-то я
просил маму дома приготовить такой набор. Я сел, вообразив, что я в
поезде, но еда не оказалась такой желанной и вкусной, как тут, в
вагоне.