4
Потом было триумфальное возвращение
во Владимир. Юрий Всеволодович, прямо-таки сиял от распиравшей его
гордости.
– Порадовал ты меня сыне! Порадовал!
– обнял княжича великий князь. – Порадуйся и ты за меня! Я решил
снова жениться!
– Э-э… да, отец это радостная весть!
– опешил Юрий Всеволодович, никак не ожидавший такого кренделя от
папаши, да и приблудная душа об этом не заикалась даже.
«Ну надо же, что называется седина в
бороду бес в ребро…» – усмехнулся Штыков.
«И ты про то ничего не поведал…»
«Так я же сразу сказал, что все не
помню, несмотря на улучшившуюся память».
Впрочем, выглядел Всеволод Юрьевич
действительно гораздо лучше, чем зимой. Видимо наконец отошел от
тяжелого похода на Рязань, все-таки пятьдесят пять лет, по местным
меркам возраст весьма и весьма почтенный, а так же подкосившую его
потерю Новгорода (две неудачи подряд весьма обидно или все-таки
полторы ведь Рязань формально осталась союзной Владимиру), и
почувствовал в себе силы для новых свершений по всем фронтам, в том
числе на личном.
– И кто она? – спросил княжич.
– Любава Васильковна дочь Василька
Брячиславича, князя Полоцко-Витебского.
– Что ж, совет да любовь…
– Что, думаешь на старости лет отец
твой чудить начал?
– Нет, думаю, что ты выгоду какую-то
хочешь получить…
– И какую?
«Экзамен тебе решил устроить, на
понимание политического момента…» – решил нужным предупредить
Штыков, почувствовав, что княжич больше раздражен новостью о
свадьбе отца.
Княжич успокоился и ответил:
– Для чего этот союз Васильку
Брячиславичу я понимаю хорошо, ему союзник в борьбе с Орденом
меченосцев нужен, а вот зачем он нам… Только разве что, чтобы
Новгород зажать в тисках.
– Верно…
Потом был пир горой в честь успешного
похода Юрия.
«По усам текло, да в рот не попало»,
– пожаловался на это Штыков.
Увы, он даже вкуса не чувствовал, что
его изрядно удручало.
А дальше начались трудовые будни в
которые Штыков окунулся с головой, чтобы отвлечься от тяжелых дум о
своей нелегкой судьбе.
Пленных половцев, большая часть из
которых, за это время поправилась, отвезли в крепость, где
приставили к делу.
– Кто не работает, тот не ест, а кто
не ест, тот подыхает с голоду, – с такими словами начал свое
вступительное слово перед пленными княжич по совету приблудной
души, Штыков даже примерную речь накидал.