Товарищи окружили меня, и в их взглядах и безо всякой там
психологии легко угадывался один и тот же немой вопрос.
Для нагнетания драматизма я выдержал двухминутную паузу и,
наконец, сообщил:
— Теперь я знаю кунг-фу! В смысле, могу отличать мутантов
от обычных людей.
И лучшей наградой мне стало шуршание двух сотен баксов, которые
перекочевали в руки Рапиды от остальных Неудачников, которые не
поверили в Уборщика.
Так вам и надо, лузеры!
Прежде, чем вернуться в гостиницу, мы пробежались по
супермаркетам, раз уж оказались рядом. Купили продукты, алкоголь, а
Физик присмотрел себе какие-то фирменные кроссовки, «о которых
давно мечтал». Странные, конечно, у некоторых мечты: всего за
4 999. Я бы даже сказал, что весьма приземленные.
А к стремительно приближающемуся ужину мы взяли с собой
несколько больших сетов роллов, чтобы не заморачиваться с готовкой.
Тем более, что обещавший поразить нас своим кулинарным искусством
Химик сейчас наверняка кусал и облизывал всякую дрянь в полицейском
управлении.
— Кыс-кыс, — присела вдруг на корточки Мистик, когда мы
возвращались через пустырь.
Она вытащила пару роллов из коробки и протянула их дрожащему и
мурлыкающему кусту, что находился шагах в трех-четырех от нее.
Куст прекратил всякие шевеления и затих.
Прошла минута.
Мы с Рапидой и Физиком замерли чуть в стороне, ожидая, что же
случится дальше. Впервые за все время наша гадалка хоть к чему-то
проявила явный интерес.
Наконец, куст не выдержал и дрогнул.
И явил на свет крошечную кошачью мордочку цвета ночи. С
огромными ушами, круглыми глазищами и белоснежным
пятнышком-треугольником на пушистой грудке.
— Какая прелесть! — выдохнула рядом со мной суровая капитан
Лаврова, до сих пор так отзывавшаяся лишь о чем-нибудь громыхающем
и крупнокалиберном.
«Прелесть» сделала неуверенный шаг вперед, осторожно ступая
крошечными лапками в сторону соблазнительно пахнущего угощения.
— Мр? — вопросительно муркнул оживший кусочек пушистой
тьмы, снова застыв буквально в полуметре от кусочка
Филадельфии.
— Тебе, тебе… — улыбнулась Мистик.
Но котенок застыл на месте, не решаясь идти дальше. Его
крошечный носик легонько вздрагивал, впитывая соблазнительные
ароматы, но, видать, в этом миниатюрном мохнатом организме не
нашлось места для такого чувства, как «храбрость».