– Ваша книга – она ведь о колдовстве.
Она поднимает на него глаза, но, не дождавшись никакой реакции, отводит взгляд в сторону.
– Заклинания, чары, – бормочет она, заполняя возникшую паузу, – талисманы, тайные знаки… Я не понимаю, что они означают, но это же какое-то колдовство, верно?
Она нервно делает глоток вина, прежде чем осмеливается на него взглянуть.
Марко, обеспокоенный тем, какой оборот принимает их беседа, тщательно подбирает слова.
– И что же юной леди, некогда успевшей пожить во Франции, известно о чарах и заклинаниях? – интересуется он.
– Только то, что можно почерпнуть из книг, – отвечает она. – Что кроется за всеми этими знаками, я не помню. Мне знакомы символы из области астрологии и немного из алхимии, но весьма поверхностно.
Она замолкает, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, но потом решается:
– La Roue de Fortune, Колесо Фортуны. Я видела эту карту в вашей книге. Я ее знаю. У меня тоже есть колода.
Если до этого момента Марко видел в ней всего-навсего приятную собеседницу, пусть и довольно привлекательную, то это признание заставляет его податься вперед. Он смотрит на девушку с внезапно возросшим интересом.
– Хотите сказать, что вы гадаете на Таро, мисс Мартин? – спрашивает он. Изобель кивает.
– Гадаю. Пытаюсь, по крайней мере, – говорит она. – Но только для себя, так что вряд ли это может считаться гаданием. Я научилась несколько лет назад.
– А колода у вас с собой?
Изобель снова кивает. Поскольку она не выказывает намерения достать колоду из сумки, он вынужден попросить:
– Если не возражаете, я очень хотел бы взглянуть.
Изобель неуверенно оглядывается на других посетителей кафе.
– Не беспокойтесь о них, – отмахивается Марко. – Чтобы напугать эту публику, нужно что-то посерьезнее колоды карт. Но если вам неловко, я не настаиваю.
– Нет-нет, я совсем не против! – говорит Изобель, открывая сумку и вынимая колоду карт, аккуратно обернутую черным шелковым лоскутом. Вызволив карты из шелкового плена, она кладет их на стол.
– Вы позволите? – просит разрешения Марко, протягивая руку.
– Конечно, – удивленно соглашается Изобель.
– Некоторые гадатели не любят, чтобы их карт касались чужие руки, – поясняет Марко. – Я не хотел показаться бесцеремонным.
Он осторожно берет со стола колоду, и на него накатывает волна воспоминаний о собственных уроках прорицания. Он переворачивает верхнюю карту: