– Все они ничтожества, – говорит ее отец. – Им даже в голову не приходит задуматься о том, что они видят и слышат на самом деле, им проще слепо верить в общение с загробным миром. Зачем же отказываться от того, что само плывет в руки? Особенно учитывая то, с какой легкостью они готовы расстаться со своими деньгами в обмен на такую ерунду.
Селии кажется, что никакие деньги не стоят ее мучений, но Гектор непоколебим, и они продолжают путешествовать, демонстрируя клиентам поднимающиеся в воздух столы и заставляя их слышать таинственный стук по стенам, оклеенным обоями самых разнообразных расцветок.
Она не перестает удивляться, как неистово их клиенты жаждут общения с умершими. Сама она ни разу не испытала желания встретиться с покойной матерью. К тому же она не уверена, что, даже будь это возможно, мать вообще стала бы с ней разговаривать, да еще таким сомнительным способом.
Ей хочется сказать им: это все обман. Мертвые души не витают вокруг нас, не стучат по чашкам и столешницам и не шепчутся за колышущимися портьерами.
Иногда она разбивает какую-нибудь ценную вещицу и сваливает вину на беспокойных духов.
Они меняют город за городом, и отец придумывает для нее разные имена, но чаще всего называет ее Мирандой – видимо, зная, как она это ненавидит.
После нескольких месяцев таких гастролей она едва держится на ногах, изможденная переездами, постоянным напряжением и голодом. Отец почти не позволяет Селии есть, утверждая, что впалые щеки придают ей убедительности, создают иллюзию близости к загробному миру.
Лишь после того, как во время одного из сеансов она падает в самый настоящий обморок, он соглашается ненадолго вернуться домой в Нью-Йорк.
Как-то за чаем, укоризненно глядя, сколько масла и джема она намазывает на булочку, он сообщает, что договорился о сеансе в следующие выходные. Одна из безутешных городских вдовушек готова раскошелиться и заплатить вдвое больше обычного.
– Я сказал, что ты можешь отдохнуть, – заявляет он в ответ на ее отказ, даже не поднимая глаз от кипы газет, разложенных перед ним на столе. – У тебя было три дня, этого вполне достаточно. Ты отлично выглядишь. Со временем ты затмишь красотой собственную мать.
– Не знала, что ты помнишь, как выглядела моя мать, – огрызается Селия.
– А ты помнишь? – отец бросает на нее быстрый взгляд. Насупившись, она ничего не отвечает, и он продолжает: