– Да, – Саша многозначительно кивает головой.
– Ну что же! – я зеваю и потягиваюсь, пытаясь расшевелить спящее тело. – С добрым утром!
Тело не желает просыпаться, я снова закрываю глаза и падаю на кровать. Еще пять минут полежать… От неприятных запахов еще никто не умирал.
– Есть хочу! – кричит Саша.
Это уже хуже. Наверное, все-таки придется вставать.
Встаю, натягиваю джинсы, замечаю на штанине засохшую кашу, беру из шкафа чистые джинсы, вижу на попе основательную потертость.
– Дыра! – констатирует Саша, показывая пальчиком на то, что я хотела скрыть.
– Да, – соглашаюсь я и бросаю любимые джинсы на кровать.
– Ничего страшного, бабушка зашьет.
Саша берет джинсы и несет их в шкаф, куда я тайно складываю требующие штопки вещи, чтобы отдать их так же тайно бабушке на починку. Какой ужас! Даже мой трехлетний сын уже знает, что я не справляюсь с обязанностями домохозяйки. Вещи наши зашивает бабушка. Муж ходит на работу в неглаженых футболках и скрывает их под больничным халатом. Дома – бардак. Даниель все еще пахнет кислым творогом. В садик опаздываем. Очень хочется посмотреть электронную почту. Со дня на день ожидаю ответ издательства по поводу моего первого романа, но нужно везти Сашу в садик и выгуливать Даниеля. Бегу за Сашей, забираю у него джинсы, одеваю их и повязываю кофту на поясе так, что дырка надежно прикрыта.
Хватаю Даниеля, кладу его на пеленальный столик. Тот отчаянно сопротивляется. Начинаю читать ему сказку о царе Салтане. Он улыбается и хватает рукой за мужское достоинство.
– Нет, Даниель! Я тебя еще там не вытерла! – кричу я в отчаянии. – Ну как в такой обстановке можно думать о счастье!
На сегодня у меня намечен пост о том, как быстро понять, что такое счастье, но сейчас мне совсем не до этого. Даниель тянет за свое достоинство и улыбается. Он абсолютно счастлив, но не могу же я написать об этом? На кухне, не дождавшись меня, Саша начинает хозяйничать. Слышу звук открывающейся дверки холодильника.
– Саша, ты что делаешь? – кричу ему.
– Яйца варю!
Несусь вместе с Даниелем на кухню. Саша уже достал упаковку из десяти яиц и очень осторожно, как он делает всегда, прежде чем что-нибудь уронить, переносит их на стол.
– Ты точно будешь их есть? – спрашиваю его строго. – В последний раз мы сварили для тебя три яйца, из которых ты не съел ни одного.