Передаю папку с бумагами Володе, но глаз с нее не спускаю. Нужно что-то предпринять. Намекнуть ему в личном разговоре, чтобы присмотрелся к этому Сердобольному? Тане это не понравится. Она сказала, ничего ему не говорить. Рассказать все Лёше? Нельзя, мы не имеем права разглашать такую информацию. А если этот Сердобольный действительно ворует деньги у Лёшиного отца и несет в наш банк? Что же мне делать?
Просматриваю электронную почту. Во входящих – письмо от Татьяны. Завтра – тренинг по «Тим-билдингу». Принесла его нелегкая. Лучше бы тренинг по восстановлению памяти провели или про «берн-аут»! Зачем нам «командообразование»? Никакой потребности устанавливать дружеские отношения ни с Анжелой, ни с Толиком у меня не возникает. Разве что с Володей… В связи с новыми обстоятельствами. Господи, как снова Лёше говорить, что я приду поздно? Где мой эклер?
К шести начинаю приготовления к фуршету. Белой льняной скатертью накрываю стол. До пола оставляю пять сантиметров – по всем правилам этикета. На середину ставлю вазу для цветов, которые мне, надеюсь, ещё подарят. Справа – соки и минеральную воду в бутылках этикеткой к краю стола. На первой тарелке оказывается десяток печеных розеток с салатом «Оливье», на второй – рыбный салат. На третью тарелку кладу миниатюрные бутерброды с семгой. Для этого пришлось пойти на хитрость: гренки сделать, которые полагаются в таком случае, у меня не было никакой возможности, поэтому я запекла на кухне в тостере несколько кусочков хлеба, порезала его, намазала маслом, положила сверху скрученную семгу, кусочек лимона и проколола шпажкой.
Одно блюдце наполняю до краев красной икрой – пусть каждый берет столько, сколько пожелает. Затем наступает очередь вазы с фруктами. Через полчаса приготовлений (с походом в магазин, прошу учесть) стол выглядит, как шведский стол в «Рэдисон-Славянская». В центре торжества – нарезанный торт с серебряной лопаткой из семейного антиквариата! Тарелки блестят! Красота! Все руки с утра оттянула, но оно того стоило!
У меня всё готово. Ждем Татьяну – она у шефа. Анжела нетерпеливо поглядывает на часы. Сегодня ей никак в шесть улизнуть не удастся. Татьяна возвращается от шефа в начале седьмого. На ней лица нет. Того гляди заплачет! Такой потерянной я ее ещё никогда не видела.