Что значит быть христианином. Сборник поучений святителя Иоанна Златоуста - страница 36

Ты оказал презрение брату? Этим ты причинил вред самому себе. Почему? Потому, что твой член потерпел немалый вред. Если не уделяющий ближнему из своего имущества ввергается в геенну, то видящие ближнего в существеннейшей опасности и не подающие ему помощи тем более подвергнутся наказанию, чем важнее испытанный вред. Кто самолюбив, тот в особенности и не любит себя, а кто братолюбив, тот и любит себя гораздо более. Отсюда происходит сребролюбие. Зараза и ограниченность самолюбия сокращают и умаляют любовь, которая широка и простирается на всех. Отсюда происходит гордость, от гордости – надменность, от надменности – злоречие, от злоречия – непокорность и неверие.

Действительно, надмевающиеся над людьми легко будут надмеваться и над Богом. Так рождаются грехи: они часто восходят снизу вверх. Кто почтителен к людям,

тот будет тем более благоговеть пред Богом, кто послушен подобным себе рабам, тот будет тем более покорен Владыке, а кто презирает подобных себе рабов, тот постепенно дойдет и до презрения к Самому Богу. Не будем же презирать друг друга. Это худая наука, которая научает нас презирать Бога; и даже тем самым, что мы презираем друг друга, мы уже оказываем презрение к Богу, который повелел нам иметь великое попечение друг о друге.

Не будем же презирать друг друга, чтобы нам не научиться презирать и Бога; будем почитать друг друга, чтобы нам научиться почитать и Бога. Дерзкий в отношении к людям становится дерзким и в отношении к Богу. А когда сребролюбие, самолюбие и непокорность соединяются вместе, то чего еще недостает для совершенной погибели? Тогда все развращается и образуется огромное болото грехов.

Всякий, будучи жив, становится мертвым, когда проводит жизнь в наслаждении. Отчего? Оттого что он живет для одного чрева, а для прочих чувств – нисколько, например, не видит того, что должно видеть, не слышит того, что должно слышать, не говорит того, что должно говорить, вообще не делает того, что делают живые; но подобно тому, как распростертый на одре, смежив глаза и закрыв веки, вовсе не ощущает того, что кругом его находится, так и этот, или скорее не так, а гораздо хуже, потому что первый и к добру, и к злу равно нечувствителен, а последний ощущает только одно, именно зло, а для добра, подобно лежащему мертвецу, неподвижен.