– Кто первый? – бодро поинтересовалась Ира.
– Мы их что, сырыми будем есть? – идея мне не понравилась.
Атос ел сырыми, – отрезала подруга.
Я понюхала: устрицы пахли илом и рыбой. Тухлой рыбой, если точнее.
– Кишечная палочка, – напомнила я.
– Трусихи, – презрительно бросила Ирка.
Под её руками створки чуть-чуть приоткрылись. В щелочку ничего не было видно. Запах стал сильнее. На Иркином лице появилось сомнение.
– Ладно, – подала голос Наташа. – Давайте костёр разведем. Если кто-то очень голодный, то может свою устрицу слопать сырой. Лично я свою подогрею!
Мы набрали сухих камышей и ивовых веток. Коробок спичек у нас был, и вскоре огонёк заплясал. Конечно, было не так сложно, как ночью в тайге и с одной спички. Но всё-таки!
Мидии-устрицы решили запечь, как картошку. Бросили в прогоревшие угли и ждали, когда испекутся.
Чем дольше я наблюдала за приготовлением устриц, тем меньше мне хотелось их есть. Похоже, подруги эти чувства разделяли.
– По-моему, готово, – объявила Ирка. – Ну, кто первый?
– Давайте тянуть жребий, – меня осенило, – если, конечно, нет совсем голодных добровольцев.
– Если ты так хочешь, – протянула Ирка, – давай!
И наломала палочек: две длинных и одну короткую. По-моему, она что-то схимичила. Мне досталась короткая, и девчонки хитро переглянулись. Но делать было нечего: жребий выпал мне.
– Приятного аппетита, – сказали подруги.
– Вы уверены, что это действительно устрицы? – на всякий случай уточнила я.
Они кивнули, не спуская с меня глаз. Я схватилась за раковину и отдёрнула руку – горячо. Нашла подорожник и подхватила устрицу, как прихваткой.
От жара створки стали хрупкими и трескались под руками. Изнутри выглядывала белесая масса, похожая на раздавленного слизняка. Пахло это ещё хуже, чем выглядело.
– Слабо, – удовлетворенно заключила Ирка.
– Сама не хочешь? – я протянула раковину.
– Будет моя очередь, попробую, – отрезала она. – А сейчас – твоя.
Слово «слабо» для нас тогда было пусковым механизмом множества неприятностей. Мушкетный курок приключений, глупостей и безрассудств. Ира знала, что сказать. После этих слов я должна была попробовать. Я поднесла раковину ко рту, прижала к губам и вскрикнула. Отброшенная мидия упала на землю.
Подруги заорали вместе со мной. Видимо, они и сами сомневались в съедобности блюда и ждали именно такой реакции.