В забытьи, вдруг, высветилась передо мной неожиданная картина: какая-то тварь с когтистыми мохнатыми лапами, но с неимоверно прекрасным женским лицом, крепко обняла наши вздрагивающие тела и вонзилась больно когтями в спину. Широко раскрытые глаза твари приблизились вплотную к моим глазам, а губы её и язык впились в мой рот и высасывали энергию из горла, оставляя привкус крови и жгучую, но приятную боль в голове и по всему позвоночнику, начиная с копчика. Одновременно, колыхающиеся гермафродитные половые отростки мрази, горящие красным светом, захлестнули наши промежности и вонзились в них.
Создавалось впечатление, что я совокупляюсь не с Ларисой, а с неведомо откуда появившейся дьяволицей, и было жутко и сладостно, одновременно, от ощущения полного слияния наших тел с космической бездной всеобщего порока.
– Что это, кто это? – спрашивал я себя и не находил ответа.
Придя в себя после излияния, я заметил, что Лариса всё ещё корчится в конвульсиях оргазма, обильно выбрасывая на простыню и на мои ноги свой горячий секрет.
Когда, наконец, её сознание вернулось с того света, первым, что она произнесла, было:
– Не переживай! Я знала как это больно. Но мне это было НАДО.
Я молчал, в который раз за сегодняшний вечер, поражённый таинственной психикой женщины.
– Ты сама придумала всё это? – наконец, спросил я.
– Не сама – это придумал он.
– Кто он?
– Тот, который первым научил меня кончать таким способом. Мы с ним долгое время трахались, но кончить я никак не могла, хотя очень этого хотела. Кстати, ты ничего не чувствовал, когда сосал мою грудь?
– Чувствовал. Сильное возбуждение.
– А ещё?
– Ну, ещё … – при всей интимности между нами, мне было трудно в этом признаться.
– Что же ты чувствовал ещё? – мягко подбодрила она.
– Мне казалось, что я маленький и сосу маму, – смутился я.
– Такой маленький мальчик с большим х. м! – съязвила Лариса, но тут же, по серьёзному, продолжила:
– Вот и он мне так сказал. Но до этой операции. Он уверял, что мне мешает кончить отсутствие полного родственного слияния душ, а это впитывается только с молоком.
– Молоко заменили на шампанское! – тоже съехидничал я.
– Виктор не любит молоко.
– Виктор? Какой Виктор?
– ДИСК-ЖОКЕЙ ИЗ ТАНЦКЛУБА.