– Без тебя разберусь!
Вышел из комнаты. Данила Иванович облегченно отвалился на спинку кресла. Пробурчал несусветное, белогорячечное:
– Обезьяна улетела. Будем жить.
Через открытые окна влезла в дом осень. Прошелестела сухим, безбожным смехом по комнатам. С красного угла, заслоненная портретами советских вождей, укоризненно сверкнула золотом борода Николая-угодника.
Точку в сложных родственных отношениях поставила единственная, сохранившаяся дневниковая запись отца, оформленная не без художественного лоска, впрочем, без даты и пометок на полях, сделанная, по всей видимости, на работе.
Младший научный сотрудник Шикаев скользит взглядом по сетке кроссворда. Я освободил нежную электронику от защитного кожуха. Пробую попасть в разъем. Передо мной письмо от Якова. Одним глазом в створ целюсь, другим в бумажку кошу. Думаю, чудной все-таки у меня паренек растет, мог бы запросто наэсэмэсить. Шикаев пыхтит, влезает на стол, что на трибуну, рвет глотку:
– По горизонтали…!!!
– Не верно, – отвечают ему, – двенадцать букв!
Я натягиваю респиратор, беруши, пытаюсь спрятаться от Шикаева. Он усмехается, тычет пальцем, читает следующее задание.
…Слушаю другую музыку. Назло тебе. Я рок-меломан поневоле. Из-за тебя. Ты запрещал слушать Цоя. Всю жизнь изобретал, создавал, строил. Я поклялся бережно разрушить. Аккуратно в нитку сместить клепанное с крыльями и фюзеляжем совсем, как одиннадцатого сентября небоскребы. Кормильцев[4]нехорошо писал. Разве возможно ходить по воде? Нельзя! Зато удобно натянуть майку с профилем Ленина или Че Гивары, отправиться в Макдоналдс и там, за гамбургером рассуждать о романтике того времени. Скитаться в джунглях, отсекая затупленным о человеческую плоть мачете скрученные вьюны, пить пиво на Либештрассе. Намотать сифилис. Не осуждаю тебя. Ненавижу! Ты не пропащее, как пытался мне внушить, ты – обманутое поколение. Ненавижу тебя за твою толстокожесть, за то, что не польстился, не сумел стать челноком, не открыл частное предприятие, не выкручивался, не лез в партию, чиновники и погоны; остался совком, мастерящим что-то в НИИ, и шепотом на кухне после второй рюмки про власть…
Не могу попасть в разъем. О первом опыте писать ведь жутко, а Шикаев? Особенно, когда сразу не получается. Уйди, не заглядывай через плечо, ломай шараду! Вы уже в домино играете, тогда рыбу делай! Тяни блесну! Сорвалась. Придется менять блок после удачной транзакции. Все спешат на обеденный перерыв, нелепо подхватив каски, словно запасные черепа. Тыкаю и потею. В одного.