— Спасибо, — теперь уже искренне ответил подросток, — А есть я
правда больше не хочу, хватило. Я… пойду? Где моя комната, я
помню.
— Иди-иди… И Агнии тоже пора, — добавила Женя, глядя на зевающую
во весь рот девочку, — Пойдем, детка? Милый… тебе нужна помощь?
— Я справлюсь, — по лицу Владимира пробежала тень, — Я
скоро.
Наполнив чистую тарелку супом, Владимир прихватил ложку и
отправился в перестроенную баню. Войдя внутрь, он сразу
почувствовал какую-то неправильность, что-то было не на своем
месте. Сердце упало, когда он увидел открытую дверь в комнату отца.
На изгаженной, серой от частой стирки простыне конечно же никого не
было.
— Папа? — спросил он осторожно, надеясь, что старик прячется
где-то в комнате или даже просто свалился с кровати. Ответом ему
были лишь чьи-то льющиеся из телевизора нудные рассуждения о корнях
языческого культа Адониса в Песне Песней Соломона , — Папа, ты
где?
Громкий женский крик раздался откуда-то из большого дома,
врезаясь в сознание острой иглой. Владимир едва удержал тарелку с
супом от шока. Швырнув ее на тумбочку и расплескав всю лапшу, он
рванулся в дверь. Комично шлепая тапками, он бежал изо всех сил,
рисуя себе в голове самые жуткие картины. Отец, несмотря на
глубокую старость оставался весьма крепок физически и сейчас,
потеряв разум, мог быть не просто непредсказуем, но даже
опасен.
Вбежав в дом, Владимир прислушался — возня и вскрики раздавались
со второго этажа. Топая по ступеням с такой силой, что падали книги
со встроенной в лестницу полки, он влетел в коридор флигеля, чтобы
застать одновременно мерзкую и жуткую картину.
С жутким чавканьем и порыкиванием голый старик пожирал что-то с
пола на собачий манер — мотая головой и стоя на четвереньках.
Выгнутый вопросительным знаком, бледный и дряхлый, отклячив тощий
зад и тряся отвисшей седой мошонкой, покрытой остатками кала, он с
почти безумной яростью вгрызался в нечто… И это нечто было скрыто
от взгляда Владимира костлявой, с опрелостями, спиной.
— Женя! — позвал он в панике, надвигаясь на отца, — Женя! Где
Агния?
— Она со мной! — раздалось откуда-то из-за запертой двери, —
Артем тоже! Вова, пожалуйста, убери его, я боюсь!
— Мам, что с дедушкой? — хныкающе спрашивала через дверь его
принцесса.
— Все хорошо, дедушка просто заблудился! — ответил Владимир,
приближаясь с опаской к отцу. На самом деле сейчас и он, майор МВД
с почти двадцатилетней выслугой лет, был напуган. Дело было не в
непредсказуемости безумца или его странном поведении. Нет, в
здравом уме и трезвой памяти Карелин-старший был не менее опасен.
Сторонник ежовщины, сталинист и ретроград, он искренне верил, что
лучшим аргументом в общении с сыном всегда остается тяжелый
армейский ремень. Именно от его пряжки на лбу у Владимира остался
уродливый крестообразный шрам. Теперь же коснуться этого человека
вполне означало навлечь его гнев на наглеца, и Владимиру очень
дорогого стоили эти несколько сантиметров, отделяющие его ладонь от
неровно торчащего, похожего на полено бледного плеча.