– У-у, медведь неповоротливый! – хотя и тоже смеясь над комично растянутой фигурой юноши, но все же недовольная, слегка покраснев, проговорила Женя.
– Что ж, значит, я горю! – и она стала во главе играющих.
Дважды приходилось Жене быть в паре с Нелли, когда «горел» Сережа, и оба раза, едва отбежав несколько шагов, Нелли давала юноше поймать себя, а Жене приходилось снова «гореть».
– Это не игра! Это нечестно! Я больше не играю! – загорячилась девочка и, вся вспыхнув, со сверкающими глазами отошла в сторону.
– Женя, успокойся, ради Бога, – приблизившись, вполголоса урезонивала ее Китти. – Ведь неудобно же, невежливо. Нелли – гостья.
– Гостья! Так я из-за нее, как почтовая лошадь, бегай, а она нарочно Сережке поддаваться будет? Гости тоже должны быть деликатными и честными, да, честными. А так это не игра!
Зная по опыту, как нелегко в подобные минуты сразу успокоить добрую сердцем, но вспыльчивую и горячую Женю, Китти предоставила девочке уйти на боковую дорожку, в ее излюбленный для «дутья» уголок, а сама направилась к остальной компании.
Едва завидев приближение девушки, от группы молодежи отделился и быстрыми шагами поспешил к ней навстречу студент Юрий Муратов. Настигнув ее, молодой человек несколько взволнованно проговорил:
– Китти, можно мне поговорить с вами? Теперь же, сейчас? Скоро ведь позовут ужинать, а мне так нужно, так необходимо сказать вам кое-что!.. Сегодня я целый день искал случая, и все кто-нибудь да мешал.
– Конечно, можно. Говорите, я слушаю.
Китти подняла на собеседника свои большие синие глаза. От того, что она прочла во взгляде студента, во всем выражении его каким-то внутренним светом озаренного лица, дрогнули и опустились длинные ресницы девушки; горячий румянец залил ее нежные щеки, заставив порозоветь маленькие уши, сильнее и радостнее забиться сердце.
– Только не здесь. Ради Бога! – просил Юрий. – Вот Сережа к нам направляется. Пройдем куда-нибудь, хотя бы сюда, в каштановую аллею, в вашу любимую, – ласково скользнув глазами по милому лицу, слегка дрожащим голосом добавил он.
Девушка безмолвно направилась влево, когда за ними раздался вопрос Сережи.
– Китти, ты не знаешь, где Женя?
– По обыкновению, в своем «будуаре», – на ходу ответила сестра.
– Вы знаете, – уже к своему спутнику обратилась она, – французы уверяют, что будуар – это комната où les dames boudent