Неожиданно для себя я сказал:
– Что мне особенно нравится в Бланш, так это ее противоречивость. Твердит, что у нее мягкий характер, а сама залепила пощечину мужику, который ей сказал: “Смотрю, как ты двигаешься, и думаю: в постели ты супер”.
Так ему вмазала, что звон пошел. Она модница, но очень аккуратная и дотошная. По натуре госпожа. Дита фон Тиз отдыхает.
– И давно ты в нее влюблен?
Я едва не задохнулся:
– Вы что такое говорите?! Бланш и я? Никогда!
Она улыбнулась, уверенная в своей правоте.
– В молодости мне хотелось переспать с тысячами разных парней. Потом я встретила отца Тома. И захотела быть только с ним – тысячи раз. Встречаешь кого-то и сразу понимаешь, что это не просто физическое влечение.
– У нас с Бланш несколько раз было. Но с этим всё. Мы слишком разные, она… Бланш… Это… Короче говоря, она такая, как есть.
– И больше ты мне о ней ничего не расскажешь?
Я пожал плечами и отрицательно покачал головой. Бланш – белый рыцарь шестого этажа, та, с которой, по ее же словам, “ничего никогда не случается”. Интерн, специализирующийся на паллиативном лечении… Такой человек должен быть, хотя бы один. Она занималась умирающими (хотел написать – онкологическими больными, но вовремя спохватился: умирать можно разными способами, их не меньше, чем способов хорошо жить и радоваться жизни). Ее первая настоящая любовь кончилась тем, что он бросил ее у алтаря. Из этого она сделала вывод, что у любви вкус горечи и запах потухшей свечи. Левый глаз Бланш выражает самодовольство, а правый – презрение.
В действительности она любит людей и плачет при виде кошки, сбитой машиной. Но это секрет, и он никого не касается. Когда я спросил, почему она выбрала медицину, она сказала, что отец хотел отправить в коммерческую школу, но она сообщила своей умирающей бабушке, что ей хочется лечить людей и стать врачом.
Она обожала свою бабушку, но та, несмотря на это, умерла. Такое часто случается.
Когда они проводили ее в последний путь, оказалось, что старушка перед смертью продиктовала письмо, в котором определила судьбу внучки: “Бланш пойдет в медицинский институт, и ни в какой другой. Когда она станет врачом, я буду на том свете ею гордиться”.
– И отец больше не заговаривал о подготовительных курсах. Давая клятву Гиппократа, она прежде всего будет думать о бабушке.