! Кто ж тебе его ставить будет? Или сама?
– Сама, представь себе! – гордо вздернула нос Анна. – Но у меня есть приглашенный консультант.
– И кто это? – с издевкой поинтересовался Борис – Очередной завсегдатай э-э… ми-ми-ми… как там его… а, милонги!
– Я могла бы обидеться, но буду выше этого, – миролюбиво заметила Анна. – Летом в Москве мастер-класс дает Клаудиа Эстер Перейра – слышал про такую?
Безусловно, Борис слышал. Одна из лучших преподавателей танго в Европе, сама в прошлом всемирно известная тангера, Клаудиа Эстер – легенда, как Майя Плисецкая в классическом балете. Попасть на ее мастер-класс – большая удача, и то, что Анна умудрилась заполучить ее в качестве хореографа и преподавателя-репетитора, казалось невероятным. Клаудиа Эстер была той, кого в невоздержанной на язык России назвали бы «старой каргой». Язвительная и надменная, она славилась исключительно крутым нравом. Поговаривали, мадам била учеников по ногам палкой, едва ей казалось, что они недостаточно прилежны. Потом «нерадивые» ученики хвастались следами от этих ударов…
– Я вела с ней переписку два месяца. Она приезжает через три дня, как раз после дня рождения Антона.
– И она согласилась на эту авантюру? – спросил Борис с сомнением.
– А то! – гордо провозгласила Анна. – Ей самой интересно, как это – коня и трепетную лань в одну телегу…
– Ну-ну, – пробормотал Борис. – Как пить дать – втравишь ты меня в историю…
Скверный день выдался у Антона Ланского. Сначала – долгие и утомительные переговоры с канадскими партнерами, потом банкет с этими же канадцами, которые к финалу непотребно напились. Затем пришлось ехать в Шереметьево и грузить их на борт самолета как багаж. К неприятностям добавился локальный конфликт с таможней, обнаружившей у одного из не вязавших лыка гостей запрещенную к вывозу икону. Это задержало Антона еще на час.
Он пытался дозвониться Анне и предупредить, что задерживается, но абонент оказался, как назло, недоступен – она выключала телефон, когда работала у балетного станка. Класс, по расчетам Антона, давно закончился, но она, скорее всего, забыла о выключенном телефоне. Он ясно представлял себе, как Анна сидит на паркете в мокром от пота трико, время от времени выписывая рукой брасео, а иногда встает, задумчиво подходит к станку – плие, батман, опять плие, гран батман… И вот уже она снова сидит на полу, растирая натруженные ступни. В это время дождь хлещет в окно репетиционного зала, от низкого давления у нее начинается головная боль и хандра. При этом она абсолютно не раздражена из-за его опоздания – Анна всегда знает, чем себя занять, а если уж она в репетиционном зале, то может повторять одно движение несчетное количество раз, оттачивая до только ей понятного совершенства то, что давно совершенно. Плие, батман, плие… гран батман…