Парень выступил вперед, преградив Зеду путь.
– Эй, а там случайно не патрульная машина? – спросил он, ткнув куда-то пальцем, и все сразу зашевелились.
– Внутрь, живо, – скомандовал Зед. – Ты ведешь женщин. Ты – Денби.
Мик полоснул здоровенным ножом по хомутам на лодыжках Джастина и оттащил его к входу в здание.
Радар немного повозился с Эшлин, потом снял стяжки с моих ног и помог встать. Я хотела отблагодарить его взглядом за защиту дочери, но он, избегая моих глаз, взял нас обеих за локти и быстро отвел к дверям.
Сзади заработал двигатель. Наверное, фургон прячут, предположила я. Прикроют его где-нибудь снаружи, нас – в здании, и ищи-свищи потом.
За нами захлопнулись двери. Потом еще одни.
Парень со вторым громилой провели нас в большое пустынное помещение. Если мы в тюрьме, то это приемник. Белые шлакобетонные стены, тускло-желтый линолеум на полу. Впереди – что-то вроде командного поста с толстенными окнами по периметру.
Верхнее освещение включили только частично, поэтому в комнате был полумрак. И хорошо, иначе мы ослепли бы в окружении белоснежных стен.
Я опять попыталась украдкой посмотреть на дочь. Она стояла по другую руку Радара с опущенной головой. Волосы свисали на глаза, плечи дрожали. Зеда поблизости не было, но я не решалась заговорить. Только теперь я заметила, что на дочери нет ни золотых сережек-колечек, которые она обычно носила, ни маленькой бриллиантовой подвески, подаренной отцом на тринадцать лет.
Спохватившись, я глянула на свои руки. Обручальное и свадебное кольца пропали. Воры проклятые, по-думала я, забыв о логике и обо всем, что с нами сделали. Дали лошадиную дозу снотворного и ограбили.
С запястья мужа исчез «ролекс». Я встретилась взглядом с Джастином. Он печально смотрел на нас с Эшлин.
Если б это было возможно, я протянула бы ему руку.
Первый раз за последние полгода мне захотелось прикоснуться к мужу.
Но нам оставалось только молча стоять в ожидании очередного кошмара.
* * *
Вскоре шаги Зеда загрохотали в коридоре с противоположной стороны. Пока он отсутствовал, его сообщники не проронили ни слова. Похоже, так у них заведено: Зед отдавал приказы, остальные двое выполняли.
Парень в джинсах и черных кроссовках меня не беспокоил. Обычно он опускал голову и смущенно сутулился. Можно было подумать, что ему стыдно там находиться. А вот другой, с крашеными волосами, мне не нравился. Слишком возбужденными были его глаза. Слишком ярко-голубыми. Как у наркомана или сумасшедшего. Он сжимал руку Джастина так сильно, что белели костяшки пальцев, а на лице читался вызов: только попробуй.