И ушёл.
Света вредничать и придираться не стала. Сразу перешла к подписанию документов, поскольку всем давно уже было ясно, что экспонат отреставрировали на славу. Реставратор такому повороту дел порадовался, по окончании бумажных формальностей вручил Свете визитную карточку, прозрачно намекнув, что и в дальнейшем предпочел бы иметь дело с ней, а не с Пончиком. Но перед тем, как покинуть комнату, помялся и добавил:
– Если будут с ним проблемы – звоните.
Фразе сопутствовал кивок в сторону колбы, и была она, эта фраза, вроде бы вполне обыденной, соответствующей обстановке, но… но старик-реставратор слегка выделил голосом слово «проблемы», этак ненавязчиво надавил… И что бы это значило?
Члены комиссии разошлись по своим делам, реставратор уехал в родную контору. Света осталась возле экспоната, ей ещё предстояло вызвать рабочих-подсобников и проследить, чтобы те без эксцессов доставили колбу к месту постоянного хранения. Однако Света медлила, стояла на месте, машинально вертела в руке реставраторскую визитку и ни шагу не сделала в сторону АХЧ, за рабочими.
Потом присела, вновь отрыла папочку с подписанными бумагами. Ну да, так и есть – странность, мимолётно отмеченная при подписании, не померещилась и никуда не делась. И акт, и накладная на перевозку были датированы послезавтрашним числом. Отчего же «монструза» привезли на два дня раньше? Явно не по настойчивой просьбе музея: раз уж колба не экспонировалась, Кунсткамере спешка ни к чему.
Вероятно, Манасов получил от реставраторов какие-то объяснения на сей счёт, но звонить шефу и тревожить его по такому пустяку не хотелось. Пусть спокойно поправляется, нет ничего противозаконного в лёгкой нестыковке дат.
Света подошла к колбе, чтобы отключить подсветку, бросила прощальный взгляд на ярко освещённого «монструза» и облегчённо вздохнула: тот на неё не смотрел. Огромный глаз, не то коровий, не то конский, уставился в сторону, а куда глядят маленькие глазки, прикрытые морщинистыми веками, не понять.
До чего же всё-таки неприятное существо… Нет, Света прекрасно знала, что никакое это не существо, и никогда оно не жило, не дышало, знала, что смотрит на фальшивку, но очень уж искусная получилась у древнего мастера подделка, и подсознание плевать хотело на доводы разума: существо – и точка. Мерзкое и богосквернящее существо. И Света решила, что вполне понимает резоны реставраторов. Знает, зачем они привезли «монструза» до срока. И зачем, помимо деревянной обрешётки, задрапировали колбу тёмной тканью, никак не способствующей безопасности при перевозке: не хотели лишнее время находиться в компании этого, вот и всё. И даже смотреть на уродца лишний раз не желали. И чтобы он на них пялился, не желали тоже.