Он ни о чем не жалел. Даже о том, что ему достанется от Кводнона, и, видимо, сильнее обычного. Но и так бы досталось. Лигул есть Лигул. Относишься к нему хорошо – он шантажирует и хамеет. Относишься к нему плохо – мстит. И в обоих случаях гадит. Такая вот парадоксальная личность. А ведь тоже строитель новой жизни, бросил вызов рутине – ну и все такое прочее.
А вот чистюля Троил никогда бы не поступил, как Лигул! Кажется хрупким и мягким, но на деле – скала! Хоть и уступчивый, хоть и можно на него всегда свалить самое неприятное дело, которое не хочется делать самому, – а ведь не пошел же с ними! Не увлекся сиянием Кводнона и его зовущими за собой словами: «Свобода! Путь! Независимость! Сами проживем!»
Просто отвернулся и ушел, когда все кричали, что никому ничем не обязаны! Эх, яблочки эдемские, как все запутано в этой жизни!
Арей летал еще около часа, но настроения уже не было. Он все прокручивал в памяти слова Лигула, что перья стали ломкими. Да, так и есть! С каждым днем в перьях появлялась неуловимая жесткость, которая одна и отличает мертвое крыло от живого. Но Арей не замечал ее, потому что боялся думать о том, что новые перья не растут, а старые рано или поздно, не имея смены, выпадут или сломаются. Вскоре он станет таким же бескрылым стражем, как Лигул или Кводнон, который давно уже не рискует летать, хотя, возможно, на материализацию крыльев еще и способен.
– А ну хватит ныть! Выбрал путь – иди! Привыкай, что летать ты скоро не сможешь! – вслух сказал Арей и назло себе, назло всем поднялся на огромную высоту.
Прежде на такую высоту он поднимался, быть может, всего один или два раза в жизни. Холод здесь был запредельный. Суровые ветра, как овчарки, сгоняли вместе бараньи стада туч. Вырывающийся изо рта воздух превращался в лед. На перьях застывали сосульки. Арей обламывал их там, где доставала рука. Другие поневоле оставлял, и они, сталкиваясь, позвякивали.
Зная, что здесь его никто не увидит, Арей дал себе волю. Метался в тучах, кричал, бил их кулаками, вспарывал крыльями.
– Почему меня изгнали?.. За что? – кричал Арей. – Но разве я не сам хотел уйти? И вот я получил что хотел – но почему же мне так больно и плохо? Потому что дверью хлопнул не я?
Арей кричал, врезался в грозовые тучи, заставлял их метать молнии, но ответа не получал. И отлично знал, почему это происходит. Потому что ответ этот уже был в нем самом, а он желает какого-то иного ответа. А зачем отвечать, если правильный ответ заранее не устроит вопрошающего? Если он заранее готов его отрицать, в диком упрямстве повторяя одно и то же?