– Сказано вам! Не принимают-с! – раздраженно прокричал швейцар через стекло.
– Я – Тучин! Александр Тучин! Велите доложить!
– Никого не принимают-с!
– А мой кузен, Владимир Лаевский! Он здесь?
– Не знаю-с! – с непроницаемым лицом ответил швейцар и повернулся спиной.
– Черт! Вспомнил! Дама треф! – хлопнул себя по мокрому лбу художник. Точно! Лаевский сказал, что пустят по паролю. Тучин еще расхохотался – что за казаки-разбойники? Александр снова постучал и, когда швейцар недовольно обернулся, громко прокричал: – Дама треф! Дама треф!
Скинув промокшее пальто, он взбежал по мраморной лестнице на второй этаж. Дворецкий еле поспевал за ним и сумел обогнать художника только перед самым входом в столовую. Широко распахнув дверь, он торжественно доложил:
– Тучин Александр Владимирович!
Ужин, вернее, обед (в Петербурге ужинают, когда в провинции давно спят), уже начался. На Тучина уставилось множество любопытных глаз, некоторые гости даже достали лорнеты. Во главе стола восседал незнакомый генерал.
– Входите, Тучин, не стесняйтесь, – пригласил он нового гостя и обратился к остальным: – Жизнь, господа, продолжается. Место павших занимают новые герои. Прошу любить и жаловать – Александр Тучин. О-очень талантливый живописец! Кузен и, так сказать, милый друг нашего дорогого Лаевского.
Тучин нашел глазами кузена. Слава богу, место рядом с ним свободно.
– Почему опоздал? – недовольно прошептал Лаевский, когда Саша уселся.
– Дела…
– Я же просил быть вовремя! Где ты шлялся? Ездил к Дашкиной?
– Да, – неохотно сознался Тучин.
Председательствующий постучал ножом по бокалу, призывая к тишине:
– Несколько слов о незабвенном Якове хочет сказать самый близкий ему человек, наш сегодняшний хозяин, барон Баумгартен.
Сидевший справа от генерала полноватый господин в круглых очках поднялся:
– Господа!
Тучин окинул взглядом стол. Ба! И впрямь, одни мужчины!
– Девять дней, которые прошли после Яшиной смерти, я – словно не я. Не я вез тело к безутешным родителям, не я плакал над могилой на деревенском погосте. А я… Я не могу до сих пор поверить, что его нет…
Достав из кармана цветастого жилета платок, барон вытер слезы.
– Смерть бессердечна, – проникновенно заметил кто-то.
– Потому что женского пола! – оживился старичок рядом с Тучиным.
– Кто женского пола? – удивился художник.