– Ленка вышла замуж, да они уехали, дом купили в деревне. Сад, огород… Год уже, почитай.
– А как вы?
– Я? Ну как… здоровье сама знаешь какое в мои годы. Ты насовсем?
– Да, тетя Лиза. Насовсем. Найду работу, и заживем.
– Ты не голодная? А то пошли, накормлю! Я борщ сварила.
– Город очень изменился, – говорит Татьяна, когда они сидят за столом. – Я шла пешком с вокзала.
– Разве? Не заметила, – отвечает Евдокимовна. – Да я и не выхожу почти. Только разве в магазин. Да и куда идти? Кино – дома по телевизору, девочки иногда зайдут, посидим, маму твою помянем. Рано ушла… – вздыхает соседка. – А ты как? Замуж не вышла?
– Не вышла.
– Трудно сейчас найти человека, мужик нынче балованный, до денег жадный. Ленкин, ничего плохого не скажу, работящий. А работа на селе – не приведи господь! Пока молодые – хорошо, а потом? Я у них гостевала, огород обихаживала… Я тебе так скажу, Татьяна: не нужны мне ихние ранние огурцы и редиска, чтоб так корячиться!
Татьяна вспоминает обильный огород Марины и непроизвольно вздыхает.
– По мне город, хоть какой, а лучше. Свое отработала – и отдыхай, а на селе – без продыху! И ночью и днем, с утра до вечера! Ленка дурная, любовь у них, и еще эта… эко-ло-гия! Все без нитратов. А по мне – пускай нитраты, не помер Гаврила, так болячка задавила. Зато в окно гляну, а там – двор, люди ходят. Участковая врачиха придет, давление померяет, аптека рядом. Мы городские, нам тут и помирать. Не приживаемся мы там.
«Вот и я не прижилась, – думает Татьяна. – Вернулась».
– Ты уже надумала, куда на работу?
– Нет пока. Посмотрю объявления.
– Хочешь, позвоню Ленкиной подружке? Хорошая девка и с головой. Может, им люди нужны.
– Позвоните, тетя Лиза, конечно.
– А где ж была почитай два года? – спрашивает Евдокимовна, сгорая от любопытства.
– Жила в деревне.
– В деревне? – Соседка смеется. – Видать, несладко жилось, раз прилетела назад. Не люблю деревню – грязь непролазная, горячей воды нету, дорог нету… пойти некуда, клубы и те, говорят, позакрывали. Народ темный…
Татьяна краснеет, вспомнив Марину. Она чувствует невольную вину за то, что теперь вроде как с Евдокимовной заодно, и досаду против соседки – подумаешь, барыня городская! Всю жизнь проработала на ткацкой фабрике вместе с мамой, копейки считала, всю жизнь в спальной хрущобе, а туда же… Но и права соседка, нельзя не признать. Ей, Татьяне, тоже не хватало города с магазинами, чистыми тротуарами и телевизором…