– Она не лжет, – Видальдас швырнул рабыню на низкий диван и начал расстегивать рубашку. – Тем интереснее.
Лоренцо уселся на стол, наблюдая за шоу. Девчонка смотрел на сидхе исподлобья, и во взгляде ее полыхала ненависть. Ах, как замечательно! Ну что же, маленькая лгунья, посмотрим, что ты будешь делать. Флюиды страха и ярости расходились от нее почти осязаемой волной. Пластырь она где-то потеряла, и Лоренцо видел две аккуратные дырочки на безупречной шее. Чуть кровоточащие. Это возбуждало. Очень возбуждало. Он на мгновение прикрыл глаза, предвкушая, как эта кровь потечет к нему в горло, как его пульс начнет стучать в унисон с сердцем игрушки. А потом, когда по его мертвому телу заструится кровь, он возьмет Джин. Он, а не Видальдас.
– Раздевайся!
– Да пошел ты!
– Шлюха слишком строптива, – прошипел Видальдас, распуская шнуровку на поясе. Его черная рубашка распахнулась, открывая бледную грудь, испещрённую тонкими белыми шрамами.
– Обнажись для нас, Джин, – тихо проговорил Лоренцо, вкладывая в голос приказ. Пока сильно не надавливая.
Кукла зашипела не хуже змеи и забилась в угол дивана, всем своим видом показывая, что не намерена подчиняться.
– Она слишком непокорна для шлюхи, – криво ухмыльнулся сидхе, стремительно перемещаясь к девушке. Мгновение, и его пальцы сжались на ее шее. Не убивая, но перекрывая доступ воздуха. – А кто же она тогда?
– Она утверждает, что работает в борделе. Не задуши ее, mio caro.
Лоренцо соскользнул со стола, убрал на бюро набор для письма и сделал приглашающий жест.
Видальдас провел накладным когтем по спине рабыни – от шеи к ногам, и ее скромное платье распалось на две половины, обнажая загорелое тело. Трогательные лопатки, изящный изгиб спины, небольшая круглая попка. Вампир облизнулся. Джин выглядела очень соблазнительно. И она начала задыхаться.
– Ты ее задушишь, – безразлично произнес Лоренцо.
Сидхе разжал руку. Девушка упала на пол и закашлялась, схватившись за горло. Из ран на шее потекли тонкие струйки крови. И сразу пришла жажда. Нестерпимая, всепоглощающая жажда. Он мог бы ее проигнорировать, но зачем, когда вот она еда – лежит, призывно сверкая глазищами. Синими. Глубокими. Яростными. Откуда силы в этом теле? А ведь поднялась на ноги, сжал кулаки и бросился на сидхе. Глупышка!
– Остановись, Джин!