Растерявшись на секунду, я закашлялась.
– Кажется, так.
Джеймс больше не в силах был сдерживаться.
– Надеюсь, – твердо заявил он, сминая салфетку в комок, – вы не станете поощрять Морган к тому, чтобы отправиться куда-то с этим мистером… Людвигом? Бог знает, что он задумал…
Катерина резко выпрямилась:
– Конечно нет! Не говорите глупостей. Я просто пытаюсь понять, что, а точнее, кто за всем этим стоит.
Желая вернуть разговору былую непринужденность, я засмеялась и сказала:
– Я бы ничуть не удивилась, если бы оказалось, что это кто-то из моих самых ленивых студентов…
Джеймс сердито посмотрел на меня:
– Не вижу здесь ничего смешного. Вы явно под прицелом, и, думаю, это не какая-нибудь глупая студенческая шутка. Я бы на вашем месте сегодня хорошенько проверил все замки на дверях.
Ведь тот, кто смотрит на истинного друга, смотрит как бы на свое собственное отражение.
Цицерон. О дружбе
Дождь все еще шел, пока Джеймс провожал меня до квартиры через квадратный двор, аккуратно обходя чернильно-черные лужи. Прежде он никогда не провожал меня до дома; и я могла бы поблагодарить мистера Людвига уже только за одно это.
– Итак, Морган, – Джеймс поднял руку, прикрывая меня от косых струй, когда я остановилась, чтобы достать ключи, – не думаю, что вам в ближайшие несколько дней следует покидать колледж. По крайней мере, в одиночку. Никогда не знаешь…
Я уставилась на него во все глаза, с трудом веря, что он говорит это искренне.
– Не глупите!
– Если вы захотите куда-нибудь пойти, – продолжил он, в то время как капли дождя стекали с его волос на благородное лицо, – дайте мне знать, и я пойду с вами.
Не столько его слова, сколько то, каким тоном они были сказаны, заставило всю меня затрепетать в надежде на нечто большее. Я заглянула в его глаза… но дождь и темнота испортили момент. Придя в себя, я смогла выдавить лишь:
– Крайне любезно с вашей стороны…
На что Джеймс ответил обычным прохладным тоном:
– Глупости. Мы ведь обязаны о вас позаботиться, разве не так?
После этого он засунул руки в карманы, развернулся и пошел прочь, насвистывая какую-то бойкую мелодию, а мне не оставалось ничего другого, как вернуться к себе. А точнее, вернуться в великолепную, со вкусом обставленную квартиру; собственно говоря, эта квартира принадлежала не мне, а уважаемому профессору Ларкину, которого весьма кстати пригласили на стажировку в Йельский университет. Я была не единственным кандидатом на то, чтобы заменить его в этом году, но я была женщиной, а среди преподавателей нашего колледжа было слишком много мужчин. Во всяком случае, именно этот довод привела Катерина, утверждая, что следует нанять именно меня.