Cправки и танцы (сборник) - страница 3

Шрифт
Интервал
не спит, считает этажи:
как, пустоту одолевая,
в подземный город без огней
уходит шахта лифтовая;
как воздух тянется за ней.

«Как записки легли к изголовью…»

Как записки легли к изголовью
эти годы. Еще запиши,
что тогда занимались любовью
мы почти на лету, как стрижи.
Эти годы, никто не учил их
застывать на лету, на бегу.
А листками в бесцветных чернилах
я еще поделиться могу –
как ходили с пустыми руками
вызывать стеклотару на бой,
только б выжать из воздуха камень
и на нем утвердиться стопой.

«Не выходит хмель, прилипает грязь…»

Не выходит хмель, прилипает грязь,
и уже не делается лечебной.
Но заходит музыка, становясь –
не свисти, народ! – отходной вечерней.
А тебя поднимет ночной звонок
послужить не сторожем – санитаром;
наступает паника со всех ног
на паркет, залитый горячим варом.
А на том конце краковяк играют,
набирают номер сто раз подряд,
но не помнят, что они набирают,
и не знают, с кем они говорят.

«Одна из тех, кто мечен черной меткой…»

Одна из тех, кто мечен черной меткой
и виден на просвет издалека.
Мрачна, дика
и с вечной сигареткой.
Но только после первого глотка
пробелы отзываются оглаской
и выходки ее черновика –
движением под набеленной маской,
смятением, стирающим черты.
И, гневное, лишается окраса
ее лицо – китайская гримаса
в зарницах из подкожной темноты.

«День заходит как заочник…»

День заходит как заочник,
Следующая страница