Нежнее неба. Собрание стихотворений - страница 56

Шрифт
Интервал
Влажным ветром надежды
Я теперь освежен.
Глину времени рою —
Я в былое прозрел,
Вижу гордую Трою,
Слышу пение стрел.
И – виновница плена —
Неземной и земной,
Как другая Елена,
Ты стоишь предо мной.
И не надо, не радуй
Ясным трауром глаз,
Я доволен прохладой
В этот розовый час.
1922

«Заря потухает, лиловые блекнут шелка…»

Заря потухает, лиловые блекнут шелка,
Сиреневой накипью пенятся бледные горы;
Как мог я подумать, что милая эта рука
Когда-нибудь будет искать у другого опоры.
Сухая дорога влечет неизвестно куда,
Навстречу плывет и целует ресницы прохлада,
Серебряной искрой блеснула в зените звезда
Поймав одновременно оба рассеянных взгляда.
Остывшее облако – смешанный с известью мел,
Тускнеющий отблеск скользит по лицу дорогому;
Как мог я подумать в такую минуту, как смел,
Что так же когда-нибудь ты улыбнешься другому…
1922

«Знаю: – жизнь без усилий покинет меня…»

Знаю: – жизнь без усилий покинет меня…
С теплым телом своим и с землею зеленой
Я прощусь на закате спокойного дня
Драгоценным пожаром зари опаленный.
Колокольчик лениво вдали прозвенит,
Будут птицы шуметь, размещаясь к ночлегу,
И сквозь ясную пену позволит зенит
Различить в отстоявшемся сумраке Бегу
И пока умилительный свет не погас
И родные поля пред глазами моими,
Я в последний, простой и торжественный час
Повторю через жизнь пронесенное имя.
И подумаю, может быть, с грустью потом:
«Уходя из любимого мира земного,
Я его оставляю в огне золотом,
А таким ли увижу когда-нибудь снова?..»
1922

«Мы много видывали видов…»

Мы много видывали видов: —
Альвэк, Чичерин и Левит,
Но нынче, видимо, Левидов
Представит нам из видов вид.
1923 г. 24 января. Среда.
Москва

«Мне музыка сознанье затемнила…»

Мне музыка сознанье затемнила;
Меня воображение томит;
Я чувствую прохладный ветер с Нила
И вижу силуэты пирамид.
Сухая ночь безмолвствует сурово
И, колыхаясь, возникают в ней
Перед гробницей Рамзеса Второго
Не тени – нет! – лишь призраки теней.
Лицом к лицу с тысячелетней славой
Не устоять ни сердцу, ни уму,
И Сириус не белый, а кровавый
Пронзает историческую тьму.
Когда ж над обелиском Псамметиха
Вспорхнет египетская стрекоза
И африканский день откроет тихо
Свои великолепные глаза —
Кустарник вздрогнет высохший и редкий,
Мучительно похожий на эспри,
И четко отпечатаются ветки
На фоне фантастической зари.
1923 г. 5 февраля. Понедельник.
Москва
Следующая страница