- Тогда чего сидим? – сердито сказал Мика, шмыгнув носом, и уже
на пальцах его обеих рук затрепетали огоньки, чтобы обсушить
побольше набранных гнилушек.
Перед выходом в дождь Коннор, сумев вложить набранные от огня
силы, прочитал заклинание высушивания (сухо и тепло – блаженство!
Хоть и ненадолго…), наконец получившееся, и напомнил:
- Мика, там очень темно. Думаю, наступил вечер. Поэтому мы
держимся за руки.
- Я даже тебя не разгляжу? – испуганно спросил Мика, в то же
время с видимым удовольствием щупая свою слегка просохшую одёжку.
Он и обычно-то мало видел в темноте, а уж если дождь…
- Некромагия будет снижать нашу чувствительность, а под ногами
здесь много грязи и бурелома. Если споткнёшься, лучше будет, если я
в это время буду тебя держать.
- Ладно, - с неохотой согласился тот: кому хочется, чтобы тебя
за малыша считали. – А как мне гнилушки нести, чтобы снова не
намочить? И почему ты без рубашки?
- Сняли, - бесстрастно ответил Коннор. – А гнилушки… Их всё
равно мало. Сунь под рубашку и прикрывай рукой.
Он промолчал о том, что в пути им могут встретиться уродливые
создания мёртвого леса. Теперь, набрав достаточно сил, он был
больше уверен в себе, чем тогда, когда понял, что здесь ко многому
слеп и глух. Поэтому всё так же бесстрастно сказал:
- Мика, сначала выйду я и проверю, свободен ли путь наверх.
Потом позову тебя. Нет смысла тебе выходить в холод, пока я стою
рядом.
- Давай быстрей, - сердито и тревожно сказал младший
братишка.
Как понял Коннор, едва он вышел из хлипкого навеса-дупла, Мика
мгновенно потерял его из виду. Так что далее Коннор действовал
стремительно. Он не только снова прослушал пространство, но и
быстро обегал местность вокруг, чтобы понять, откуда удобней
забираться на край оврага… Но, видимо, бегал не слишком быстро:
когда он сунулся в выдолбленное дупло, Мика схватил его за руку и
плачуще заныл:
- Ты сказал – только посмотришь! Я звал тебя, звал! Я так
испугался!
Пришлось влезть под навес и некоторое время посидеть с Микой,
чтобы тот успокоился. Впервые на его памяти мальчишка-вампир
признался, что он струсил. Коннор такого от него никогда не слышал,
да и не ожидал услышать. Впрочем, небольшая пауза пошла на пользу и
ему: он снова прочёл просушивающее заклинание, погрелся, невольно
улыбаясь этой ранее обыденной роскоши – здесь, в мёртвом лесу, и
лишь затем они вышли в ливень.